– И каковы его перспективы? – Ди Бьяджо даже не пытался скрыть неудовольствия. Понятное дело, что произошедшее чепэ не могло вызвать у него ничего, кроме головной боли.
– Трудно сказать. – Судя по голосу, врач пожал плечами. – В хороших условиях он бы непременно поправился, но у нас даже нет медпункта. Он лежит в душном вонючем бараке, и я могу навещать его не чаще раза в день…
– То есть он умрет?
– Вероятно.
– Пусть тогда это случится поскорее… – Джафар из последних сил напрягал слух. Темнота, наполненная болью, вновь манила к себе, и противостоять ее влечению было сложно, – чтобы зря не тратить медикаменты…
Джафар сделал попытку снова открыть глаза, но лишь напрасно истощил себя. Звуки вокруг исчезли, тело сковала немота, и он вернулся в те глубины, откуда всплыл, чтобы услышать этот разговор.
218-й день 160 года летоисчисления колонии
Новая Америка, Семнадцатый поселок
Пробуждение вновь было мучительным, но на этот раз боль четко концентрировалась в местах повреждений– голове, руке, которая была сломана в предплечье, и ребрах, которым тоже изрядно досталось. Простые синяки на этом фоне совершенно терялись и почти не чувствовались.
Глаза открывались уже легче, хотя опухоль вокруг них еще не прошла. Дышать было трудно из-за тугой повязки, которая стягивала грудь, так что в результате доброго дела Джафар получил все тридцать три «удовольствия»…
– Ну, как ты? – спросил подошедший Цыбуля. Ему в тот день досталось гораздо меньше, и теперь он помогал своему спасителю.
– Нормально, – ответил Джафар, пережидая приступ тошноты и головокружения – последствия ударов по голове. – Пойдем до санузла…
То, что в здоровом состоянии занимало пять минут, сейчас требовало куда большего времени и напряжения всех сил. Хорошо хоть, что набирала силы весна, с каждым днем становилось теплее, и в бараке тоже.
Если бы драка случилась зимой, когда организм ослаблен, то Джафар просто застудился бы и непременно бы скончался от воспаления легких или еще какой-нибудь пакости.
Но и сейчас выздоровление, насколько понимал он сам, затягивалось на долгие месяцы. Условия для лечения в Семнадцатом поселке отсутствовали в принципе: люди тут могли быть либо здоровыми, либо мертвыми.
Промежуточных состояний не предусматривалось.
Когда Цыбуля практически приволок Джафара обратно из санузла, тот в первый момент решил, что у него от мозговых повреждений начались галлюцинации. Около кровати, выделяясь багрянцем одежд и седой бородой, стоял величественный отец Ренье.
– Да благословит тебя Творец и все Дети Его! – загрохотал он, едва завидев Джафара. Раскаты могучего голоса отдавались внутри черепа, причиняя боль. – Да затянутся раны твои!