Ее сигарета потухла. Она остановилась. На какое-то время показалось, что она потеряла и нить своего рассказа, или, что еще хуже, мне показалось, она передумала рассказывать нам дальше свою историю. Мне хотелось встать и начать буянить, совсем так, как это делают нетерпеливые зрители в кинотеатрах, когда вдруг посреди фильма, на самом интересном месте экран вдруг гаснет. Райли, как бы ни был он дурно предрасположен к Иде, тоже захватила, может быть в меньшей степени, история этой женщины, он поспешно достал спички и дал ей прикурить. Ида, погруженная в себя, не стала вдаваться в подробности, перескочив на несколько частей вперед в своем повествовании.
– Папа поклялся пристрелить его… сотню раз Джеральдин спрашивала меня, кто это меня так, и обещала, что Дэн пойдет и разберется с ним. Мне было смешно до слез, когда я говорила, что это был один из парней из Йофри, у меня было их аж пятеро, а кто, да Бог его знает, как определить, кто именно. Мама меня бывало отхлестает по щекам, как сейчас помню… Но они верили мне, я думаю, и Дэн стал верить моим словам, бедный, несчастный парень. Потом умер папа. Родня не разрешила мне даже показываться на похоронах отца, стыдно было перед людьми. И это случилось в тот день, все ушли на похороны, и я осталась одна в доме, а за окном вовсю гулял песчаный ветер, и тогда меня посетил сам Бог. Я ну никак не была достойна его внимания. Но как раз до этого случая мама уговорила меня учить Библию, впоследствии я выучила около тысячи стихов из Библии всего за три месяца. И вот я сижу и играю мелодии на библейские стихи, и вдруг ворвался ветер и перевернул все вокруг вверх ногами, все стало летать по комнате, а затем все вместе так и упало, я почувствовала, что кто-то был рядом… Я думала, это дух отца моего, но ветер затих мирно, не думаю, что отец успокоился насчет меня… Нет! Это был Он! Он стоял рядом со мной и разговаривал со мной. Я раскинула руки, чтобы поприветствовать и принять Его в свою душу. Это было двадцать шесть лет тому назад, как сейчас помню, третьего февраля. Мне было тогда шестнадцать – сейчас мне сорок два, и я никогда не колебалась с тех пор в вере своей. Когда я рожала, я не позвала ни Дэна, ни Джеральдин, никого, я лишь лежала и шептала стихи из Библии своему ребенку, один за другим, и никто не догадывался, что человек родился, пока они не услышали его плач. Джеральдин назвала его Дэнни. Он был ее ребенком, все так думали, и люди со всей округи приезжали к нам, чтобы посмотреть на маленького Дэнни Рэйни, на его мать Джеральдин, приносили подарки и хлопали большого Дэнни по плечам, поздравляя его с таким сыном-крепышом.