Я потрясла головой, словно это могло помочь собраться с мыслями. Как ни странно, помогло – с мыслями было все в порядке, они скакали бойко, как белки. Беда была в другом – я ничего не помнила. Ни-че-го-щень-ки! Зато я твердо знала, что должна куда-то вернуться. Но вот куда и как?
В храме пахло горелым воском, увядающими цветами странного вида и какими-то благовониями. Слишком приторными на мой взгляд. Сквозь цветные витражи лился свет, и причудливые яркие пятна плясали на белых мраморных колоннах. Мне не было страшно, но было унизительно и обидно чувствовать себя бессмысленной тварью, не имеющей никакого понятия не только о том, куда ее занесло, но и о том, откуда она сама. То, что тут я чужая, было для меня очевидно. Я никогда не видела таких строений, не чувствовала таких запахов, не слышала сказаний, по мотивам которых неизвестный художник разрисовал стены и потолок. Но как я здесь оказалась? Я должна была вспомнить!
Я закрыла глаза и уселась прямо на ступеньках, ведущих к разделяющим храм на две части узорчатым воротам, изукрашенным яркими изображениями неведомых мне святых и богов. Хотелось спать, но место было для этого явно неподходящим. Я еще раз обвела глазами здание. Все же оно было красивым, хотя, на мой взгляд, излишне вычурным. Приглядевшись, я увидела, что подставками под свечи, горящие возле икон, служили большие зеркала. Когда храм был весь в огнях, это, наверное, было очень красиво, но меня волновало другое. Я должна была увидеть собственное лицо!
В ближайшем ко мне углу ютилась какая-то святая – маленькая, горбатенькая, в серой латаной юбке. Бедняжке никто не поставил ни одной свечи; я подошла и заглянула в сверкающий круг. Зеркало было так себе и изрядно заляпано воском, но все же я смогла рассмотреть растрепанные разноцветные волосы, серые глаза, крупный рот. Лицо это я знала. Это, без сомнения, было именно мое лицо, даже две родинки – на виске и на щеке – были на месте. Хуже было с именем. Оно осталось в моем непостижимом прошлом, так как, судя по непонятным надписям возле икон, здешнего языка и грамоты я не понимала.
Я вздохнула и отошла от зеркала. Святая в латаной юбке укоризненно взглянула на меня, и я, решив, что от ее товарищей не убудет, прошлась по храму, забирая по одной-две свечки от других икон. Одно из изображений – осанистый чернобородый мужчина в красном – мне отчего-то страшно не понравилось, и я обобрала его подчистую. Укрепив свечи на зеркальной подставке, я задумалась о том, что неплохо бы их зажечь. Увы! Высечь огонь было нечем. Я стояла, тупо уставившись на восковые столбики, и сначала один из них, а затем другой, третий стали вспыхивать сами собой. Моя святая в их неверном свете показалась удивленной и какой-то помолодевшей. Что ж, значит, я могу взглядом добывать огонь. Неплохо! Возможно, это не единственное мое умение. Но все же кто я такая?