– Погоди, кто такие Лупе, Панка, при чем тут волк, кто в чем виноват, говори по порядку.
– Так я ж и говорю, эта светлой памяти стерва сама во всем виновата. А Лупе, она добрая, она даже кошки не обидит, не то что человека. Та сама...
– Остановись, Зенек. Я никогда не был у вас и ничего не пойму. Кто такая Лупе?
– Знахарка.
– Откуда она взялась?
– Пришла.
– Давно? Да не заставляй из тебя клещами слова тянуть. Я ж не синяк. Говори смело что знаешь. Какая она, эта твоя Лупе, где раньше жила, как к вам попала?
– Красивая она, худая только. Совсем не как наши, а вроде как из ясновельможных. Я малым еще был, она у тетки остановилась, а тут Катре рожать, у Катри до этого двое мертвых родилось, и свекруха ейная говорит, или помирай, или чтоб сын был...
– Значит, Лупе помогла Катре, потом кому-то еще, потом еще, а потом у вас осталась?
– А откуда дан знает? – изумленно выдохнул Зенек.
– Все на свете повторимо. Но про что это болтали синяки?
– Ночью якась зверюга на мелкие шматочки разодрала тую кляту Панку.
– Что за Панка?
– Та Аглая, дочка Цильки, Цилины то есть. Ну, тощей такой, кричит еще на всех.
– Видел таких, и что Цилина?
– Та ее брат Гонза их и приволок.
– Тот мелкий, на крысу похож?
– Вот-вот, на крысу. То он помоганец эконома у его ясновельможности барона Кузинга. Так Цилина сбегала до братца, а той сгоняв до города та привел синяков.
– А Лупе тут при чем?
– Так они ж Лупе ненавидят, Панка с Цилиной всем кричала, что то Лупе Панку спортила, что никто с парней на нее и через порог смотреть не хотел.
– А она спортила?
– Да чего ее портить, она уродилась такой, и маманька ее такая ж была, когда б не деньги, то Тодор никогда б на ней не женился, а Панка еще худьша за мамашу.
– Значит, Панку кто-то убил, а свалили на Лупе?
– Не просто убили, на шматочки разорвали. А Лупе ей вчера ввечеру и скажи, чтоб та в пущу не ходила, а то, мол, плохо будет.
– Какая пуща?
– Ласкава пуща. Это за Белым Мостом. Мы туда все ходим, особливо молодые на ночь.
– И Панка туда собралась с кем-то?
– С одним из Замостья, хилый такой...
– А он вернулся?
– Та откуда ж нам знать? А вот Панку вранци нашли. Я зверей, что здесь живут, добре знаю. Никто, особливо весной, такого б не сотворил.
– А люди?
– Люди тоже так не смогут, то чудище какое-то.
– А ты говорил, волк... И тебе еще ведьму жалко?
– Да не виновата она. И мы все не виноваты. А теперь через ту Панку и ее семью змеиную нас всех разогнать могут, а то в крепостные, если не признаем, что то по злобе Лупе наколдовала...
– Помолчи...
Роман задумался. Парнишка покорно заткнулся, вжавшись в стену, только голубые глаза безотрывно следили за либром. А паренек очень даже славный. И не по-крестьянски шустрый, из него выйдет толк. Только больно уж курносый, ну да ладно, чуток магии, и все в порядке будет. Нет, славный парень, надо же, не боится – то ли любовь свою первую защищает, то ли за справедливость борется. И то и другое почетно, а среди людей, да еще крестьянского сословия, редкость. Зенек стоит того, чтоб его приручить. Но что ж это за нечисть тут завелась?