Гонимые (Калашников) - страница 236

— Бао Си. Пойдем же, ты увидишь его.

«Эх, Цуй, лучше бы мне его никогда не видеть», — подумал Хо. Бао Си помогал Ли Цзяну делать праздничные бумажные фонарики. Черноусое лицо его было до черноты обожжено солнцем, руки в ссадинах и царапинах, сразу видно, что ему приходится работать под открытым небом. На нем были короткий халат, широкие штаны, по-крестьянски подвязанные у щиколоток, туфли из грубой кожи. Вначале он почти не принимал участия в разговоре, ловко вырезал из бумаги причудливых зверушек, разные узоры и завитушки, посматривал на Хо внимательными, изучающими глазами. Старик расхваливал зятя:

— Он у нас ученый человек. Он мог бы и большим чиновником стать.

Видимо, Ли Цзяну очень не хотелось, чтобы Хо принял Бао Си за простого земледельца. Сам Бао Си не был озабочен, за кого его примет Хо, ему, пожалуй, даже было не очень приятно слушать похвальное слово его учености.

— Если все станут чиновниками, писцами, толкователями древних книг, кто будет выращивать злаки, выделывать шелк, строить стены городов и дома?

— спросил он.

— Этим пусть занимаются те, кто не умеет начертить ни одного иероглифа. Неразумно, имея коня, в дальний путь отправляться пешком. — И совсем неожиданно для Хо старик вдруг заключил:

— Бао Си, ты и есть тот самый неразумный…

Бао Си улыбнулся и, разглаживая на столике бумажную ленточку, прочел:

Иду за сохою —

Я рад весенним работам.

Довольной улыбкой

В крестьян я вселяю бодрость.

Здесь ровное поле

Ласкает далекий ветер,

И славные всходы

Уже набухают…

Хотя еще рано

Подсчитывать доблесть года,

Но в самой работе

Нашел я большое счастье.

Тао Юань-мин (365 — 427 гг.).

— Ты только послушай, Хо! Это мой зять. Бао Си, я начинаю думать твои познания почти равны моим. Но ты ковыряешься в земле. Ты занимаешься пустяками…

Бао Си подмигнул Хо и Цуй, сказал с почтительностью:

— Мы оба делаем бумажные фонарики.

— Не равняй меня с собой. Было время, и важные сановники выслушивали меня. Мое слово достигало ушей самого императора, будь благословенно его имя! Мои ноги ступали по дорожкам и яшмовым полам покоев, где любая занавесь, статуэтка, ваза стоит столько, сколько ни тебе, ни Хо не заработать за всю жизнь.

— Вот это верно! — живо подхватил Бао Си.

Здесь государь проводит дни с гостями.

Я слышу: музыка звучит опять.

Те, что в халате с длинными кистями,

Купаться могут здесь и пировать.

Но шелк, сияющий в дворцовом зале, —

Плод женского бессонного труда.

Потом мужчин кнутами избивали

И подати доставили сюда…

Вина и мяса слышен запах сытный,

А на дороге кости мертвецов…

Ду Фу (717 — 770 гг.).