— Его будут ценить еще больше, если он породнится с нами.
— Как он может породниться снами, Бао Си? — Старик перестал играть пальцами.
— Пусть он женится на нашей Цуй.
Старик попятился, будто увидел перед собой тигра.
— Ты не в своем уме, Бао Си! Чтоб я таких слов больше никогда не слышал!
— Хорошо, я буду молчать. И все кончится тем, что я увезу Цуй. Там она выйдет замуж за ремесленника или земледельца. Вы этого хотите?
— Она будет женой большого сановника! Сейчас, когда я в такой чести…
— Этой чести добивался для вас Хо. И когда он перестанет заботиться о вас, вы будете забыты.
— Мне ли нуждаться в заботах Хо!
— Через кого же вы будете давать мудрые советы Хушаху?
— Мне все равно через кого.
— А если попадет глупый или, хуже того, недостойный человек? В дырявом мешке не доставишь просо до места, все растеряешь в дороге. Ваши мудрые советы в пустой голове превратятся в глупость.
— Но почему Хо уйдет от меня? Хо, разве ты можешь оставить меня?
— Нет, учитель, пока с вами Цуй…
— Небо не захотело, чтобы Цуй стала женой сына чиновника — сказал Бао Си. — И вы теперь сами не знаете, чего хочет небо. А я знаю. Сегодня был у гадателя. Он сравнивал восемь иероглифов, обозначающих год, месяц, день и час рождения Цуй и Хо. Гадатель сказал, что такое счастливое совпадение бывает очень редко.
— Кто тебе позволил гадать?!
— Но мне никто и не запрещал. А деньги гадателю я платил собственные… Сейчас могу показать вам счастливые совпадения иероглифов.
Я все запомнил.
Старик пожевал бледные губы, быстрой, семенящей походкой ушел в дом.
Ночь надвигалась на землю. Ветви деревьев сада на темном небе казались нарисованными черной тушью. Под крышей дома шеборчали воробьи, укладываясь спать. Бао Си положил тяжелую руку на плечо Хо.
— Не бойся, все будет хорошо.
— Ты вправду гадал?
— Конечно. Когда ты ушел, я поговорил с Цуй. И понял, если ты женишься на ней, всем будет хорошо. Ну, пошли.
Идти в дом Хо сейчас не хотелось. Он боялся, что старик его выгонит и навсегда захлопнет за спиной дверь. Но Ли Цзян, видимо, уже успокоился. Он стоял перед изображением бога домашнего очага, прикреплял к стене маленькое бумажное седло, уздечку из красного шелкового шнура, клок сена для священной лошади Цзао-вана, на которой тот должен отправиться к владыке неба. Цуй, разрумяненная жаром очага, зажигала свечи и фонарики.
Дом наполнился переливчатым, радостным светом.
Приближался час проводов Цзао-вана. Он поскачет к верховному владыке Юй-хуану, чтобы рассказать о добрых и злых делах семьи. Ли Цзян переоделся в свой лучший халат, поставил перед изображением Цзао-вана чаши с рисом, печеньем и сладостями. Потом принес маленькую чашечку с медом, обмакнул в ней палец,