– Кого…
– Весьма, весьма рад вас услышать! Хокконен, «Голубая вода»! Вы меня отчётливо помните?
– Хокконен… послушайте, я только что уснул.
– О! Икскьюз ми! Не сомневайтесь, этот моральный ущерб будет оценён должным образом, вы меня понимаете?..
– Понимаю. Ладно, говорите.
– Тудей, то есть, в шестнадцать пятьдесят, прилетает моя племянница – та самая симпатичная студентка из Америки, о которой у нас с вами имеется договорённость, вы понимаете…
– Да, я понял.
– Дорогой друг, вам надо её встретить.
– Мне? А что же вы сами?..
– Я болен, дорогой друг, поверьте, я ужасно страдаю. Меня буквально выворачивает наизнанку.
– Чего-нибудь съели или выпили?
– Та! Не знаю, что-то в этом роде… дело не в этом. Пожалуйста, встречайте и привозите красотку… то есть, студентку, мою племянницу, сюда, в отель, в мой номер. И по дороге обсудите ваши планы на вечер, ваше свидание, вы ведь помните нашу договорённость…
– Да, я помню.
– Не стесняйтесь в расходах, я уже говорил?.. Да, да, сразу, как только вы её сюда привезёте, я очень незаметно суну вам пару сотен долларов на первый вечер. О’кей?
– Окей, окей, сейчас встаю.
– Не забудьте, её зовут Люся Лисицина. Сью – это там, в Америке. Пишите рейс…
– Ладно, уже еду. Как вас там…
– Хокконен! «Голубая вода»!.. Извините…
Собакин швырнул трубку и, схватившись за живот, бросился к туалету, дверь в который была открыта.
Глава десятая
КРАСОТКА СЬЮ
Назвался груздем, полезай в кузов. Секретному агенту СМЕРШа не всегда удаётся поспать вволю. Гога оделся, проверил заряд батарейки в потайной камере и поехал в Шереметьево.
Цифры на табло показывало, что самолёт из Сан-Франциско уже прибыл. Как некоторые другие встречающие, не знавшие в лицо своего гостя или делового партнёра, Гога поднял над головой бумажку с именем. На его тетрадном листке, специально заготовленном перед выходом из дома, жирным фломастером было аккуратно выведено: «Люся Лисицина».
Наконец стали выходить прилетевшие из Америки пассажиры. Основной их поток проходил мимо, часть рассеивалась среди встречавших. Таблички с именами падали как флажки в тире. Вдруг Гога увидел худенькую рыжеволосую девушку с рюкзачком за спиной, которая, улыбаясь, шла прямо на него.
– Ладно, опускай уже, другой не будет, – сказала она и протянула руку. – В этой Америке забудешь, как тебя зовут на самом деле.
Гога смял тетрадный листок и осторожно пожал протянутую руку. Внешность девушки произвела на Гогу чрезвычайно благоприятное впечатление. Симпатичная, не раскрашенная, миниатюрная, совсем тоненькая. Когда иностранец говорил «лет на десять старше», Гога представлял нечто совершенно в другом стиле. Но