Однажды, когда я возвращалась с кладбища, меня кто-то позвал. Это был Руперт.
— Дамаск, — окликнул он, догоняя меня, — ты не должна выходить из дома в такой час.
— Я буду выходить, когда захочу, — отрезала я.
— Это небезопасно, Дамаск. Вокруг бродят грабители.
— Я не боюсь их.
— Но это опасно.
Я отвернулась, а он сказал:
— Дамаск, не уходи. Я хочу поговорить с тобой.
— Я слушаю тебя.
— Я часто думаю о будущем. Что будет со всеми нами?
— Поживем — увидим.
— Грядут перемены. У нас новый хозяин в доме.
— До сих пор изменений было мало, но, несомненно, они наступят после свадьбы.
— И что потом, Дамаск? Я много лет работал для твоего отца. Он обещал, что настанет день — и часть земель, которые я обрабатывал, станут моими. Он, конечно, надеялся, что мы поженимся, — проговорил с сожалением Руперт.
Я поспешно ответила:
— Отец понимал, что браки совершаются только между теми, кто любит друг друга. Он первый сказал бы, что каждый должен добровольно вступать в этот союз.
— А ты считаешь, что не могла бы выйти за меня замуж?
— Сейчас я не думаю о браке.
— Дамаск, у лорда Ремуса несколько поместий, и Кейт клянется, что настоит на том, чтобы он подарил одно мне.
— В таком случае, тебе не нужно беспокоиться о своем будущем.
— Если бы ты разделила его со мной, мы могли бы отправиться туда вместе.
Я покачала головой. Он вздохнул и добавил:
— Твой отец хотел этого.
— Он хотел только, чтобы я была счастлива.
— Я сделаю тебя счастливой, насколько это возможно для тебя сейчас, когда ты потеряла его. Я буду жить только для тебя. Я буду заботиться о тебе, лелеять тебя.
— Я знаю это.
— Будь моей женой, Дамаск. Уйдем отсюда. Ты будешь в большей безопасности, чем сейчас, потому что родственники человека, обвиненного в измене, постоянно подвергаются риску. Одно неосторожное слово, даже взгляд могут вменить тебе в вину. Став моей женой, ты изменишь фамилию, никто и не подумает, что твой отец…
Я резко повернулась к нему:
— Ты думаешь, я хочу этого? Я горжусь своим отцом!
Я убежала от него в комнату. Заперла дверь и заплакала. Это были слезы горя и гнева. Неужели я никогда не оправлюсь от своей потери? И как Руперт посмел даже подумать, что я когда-нибудь захочу отказаться от своего отца. Я стала думать о Руперте. Он хороший и добрый. Он не хотел обидеть меня. Я подошла к окну и посмотрела в сторону Аббатства. Я смогла разглядеть серую башню. Я подумала о кладбище — каким призрачным оно выглядит сейчас, при слабом свете луны, падающем на надгробия могил давно умерших монахов.
Внезапно поползли слухи, что в Аббатстве появился призрак. Возвращавшиеся домой в сумерках фермер с женой увидели, как из стены Аббатства появился монах. Казалось, он прошел сквозь камни.