Когда я вошла в холл, слуги с любопытством посмотрели на меня. Мне казалось, они сплетничают по поводу того, что происходит в Аббатстве. «Мы должны быть осторожны», — в страхе подумала я.
Я спросила:
— Как себя чувствует моя мать?
— Роды были трудными, госпожа, — ответила одна из горничных, приседая в реверансе.
Я взбежала вверх по лестнице. Я была уже в галерее, когда из комнаты вышел Саймон Кейсман.
— Так ты все-таки пришла, — сказал он.
— Конечно, я пришла. Как матушка?
— Она родила мальчика, но роды продолжаются.
— Ты имеешь в виду, что не все идет так, как надо?
— Мне кажется, родится еще один ребенок. Первый здоров и будет жить. Это тяжелое испытание для нее. В последнее время у нее было столько волнений. — Он укоризненно посмотрел на меня. — Она беспокоилась из-за твоего странного замужества.
— В этом нет необходимости. Но я понимаю ее опасения. Когда она объявила мне о своем замужестве, я тоже тревожилась за нее.
Повивальная бабка позвала нас, и мы подошли к комнате, где лежала моя мать.
— Два малыша, — сказала повитуха. — И я ни за что на свете не смогу отличить их друг от друга.
— Два! — воскликнул Саймон, и я почувствовала его волнение.
— Как прошли роды? — спросила я. Повитуха начала рассказывать:
— Вашей матушке было очень тяжело, но она благополучно родила их. Как ни была она измучена, но открыла глаза и сказала: «Мальчик!» Бедняжка, она так хотела сына! Я сказала ей: «Не один мальчик, моя дорогая, одного вам недостаточно. У вас их двое, и я никогда не видела таких крупных близнецов. Неудивительно, что они доставили столько хлопот при появлении на свет».
— Могу я ее увидеть?
— Благослови вас Господь, госпожа, именно этого она и хочет. Она спрашивала о вас много раз.
Я вошла в комнату. Матушка лежала на спине на подушках, волосы в беспорядке, а на лице торжествующая улыбка.
— Мама, — сказала я, становясь на колени у кровати, — ты родила здоровых близнецов. Она кивнула и улыбнулась.
— Теперь тебе нужно отдохнуть, — промолвила я. Она улыбнулась мне, затем выражение ее лица изменилось.
— Дамаск, ты счастлива?
— Да, мама.
Тень промелькнула на ее лице.
— Это все так странно. Я не слышала ни о чем подобном. Твой отец был бы огорчен.
— Мой отец на небесах, мама, — ответила я. — И я уверена, что он вместе со мной радуется моему замужеству.
— Твой отчим беспокоится. Он опасается за тебя.
— Скажи ему, пусть держит свои опасения при себе, мама. — Я видела, что конфликт между нами огорчает ее, поэтому быстро продолжала:
— Теперь ты, должно быть, счастлива, у тебя два малыша. Однако теперь ты не сможешь проводить много времени в саду, тебе придется заботиться о близнецах.