— Нелегко носить ребенка.
— Тебе не следует бояться. Все будет хорошо.
— Я буду рад, когда родится наш сын — Мне страшно, когда ты так говоришь: «Наш сын». А что, если у нас будет дочь?
— Мой первенец должен быть сыном. Так и будет! — сказал он с пророческим видом. Я поверила ему.
Время от времени Бруно удавалось убедить меня в том, что он обладает особым знанием.
Я улыбнулась, чтобы угодить ему. Будет ли ребенок сыном или дочкой, я все равно буду любить его. Но если Бруно так страстно хочет сына, что же, я тоже буду надеяться на это.
— Я рада, что не надо беспокоиться о деньгах. Ты, должно быть, очень богат. Я знаю, что поместье пока не дает больших доходов.
— Я прошу, Дамаск, предоставь это мне.
— Мне не следует тревожиться, но, возможно, нам следует отложить строительство некоторых из этих зданий до тех пор, пока ферма и мельница не начнут приносить доходы.
Он рассмеялся и глаза его засверкали фанатичным блеском.
— Не сомневайся, я сделаю все, что наметил. Он подошел и поцеловал меня в лоб.
— Что касается тебя, то все, чего я хочу, — это сына.
— Потерпи немного, — ответила я.
Несколько ночей спустя я неожиданно проснулась и обнаружила, что Бруно нет рядом.
Было уже за полночь, и я подумала, не пошел ли он в скрипторий. Он часто бывал там с Валерианом. Я решила, что он может просматривать там счета. В голове у меня глубоко засела мысль, что он беспокоится из-за денег.
Я встала с постели и тихонько прошла в комнату Хани. Она мирно спала. Тогда я вернулась в нашу общую с Бруно спальню и, подойдя к окну, выглянула наружу. В скрипторий света не было, значит, Бруно там нет.
Я устроилась на сиденье у окна и стала смотреть на крытые аркады, на серые стены, на всю ту часть Аббатства, которую могла разглядеть. Я подумала о том, не сидел ли здесь, на этом самом месте, в бессонные ночи старый аббат, глядя на свои владения.
Я взглянула на высокую церковь. За ней был виден первый из рыбных прудов. Серебряный лунный свет падал на воду.
Ребенок шевельнулся во мне, и я обрадованно положила на живот руку, успокаивая его.
— Теперь скоро; мой маленький, — прошептала я, и не было еще ребенка, которого ждали бы с такой радостью.
Я мечтала о ребенке, но отказывалась думать о нем как о мальчике, хотя знала, что Бруно ждет именно сына. В нашем доме не было никого, кто бы с благоговейным страхом и почтением не ждал появления моего ребенка. Я хорошо понимала, что чувствовала королева Анна Болейн, когда носила свое дитя. Для нее было так важно родить именно мальчика. Мне хотелось знать, что она почувствовала, когда родилась дочка, — Елизавета. И позже, когда она разрешилась мертвым мальчиком!