Примерно через час после выхода из пещеры девушка заметила, что начинает отставать, но она поклялась себе, что скорее умрет от переутомления, чем пожалуется или попросит его идти помедленнее.
Она также помнила его слова о том, что они находятся в опасной близости к племенам, осаждавшим форт, и поэтому рискованно вообще двигаться. Она в любую минуту ожидала услышать либо внезапный выстрел, либо свист пролетающей пули.
Но все было тихо, и они шли дальше и дальше. Орисса стала чаще спотыкаться. Только часа через два майор Мередит спросил, не желает ли она отдохнуть.
И хотя она всей душой жаждала присесть хоть ненадолго, она сумела ответить почти безразличным тоном:
— Это было бы очень приятно, но, боюсь, задержит нас.
— Я шел слишком быстро для вас. Прошу простить меня, — тихо проговорил майор Мередит, — но, право же, нет нужды лишний раз повторять, что каждая миля, которую мы оставляем между собой и Шубой, увеличивает наши шансы на выживание.
— Я понимаю, — ответила она.
Больше они ни словом не обмолвились, ведь малейший шум был опасен. Они отдыхали, как показалось Ориссе, слишком мало, однако по первому же знаку майора она поднялась и двинулась дальше.
С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее, и ветер, посланец ледников, больно жалил щеки Ориссы.
Одеяло, как и предвидел майор Мередит, было достаточно теплым, к тому же Ориссе некогда было сетовать на неудобства — все силы и внимание девушки уходили на то, чтобы не отставать.
Они шли все дальше и дальше, карабкаясь вверх, спускаясь в расщелины и вновь взбираясь на склоны, стараясь держаться по возможности выше над долиной.
Наиболее изнуряющим было пробираться по скалам вниз по узкому ущелью, а потом карабкаться вверх по противоположному склону. К счастью, в это время года по каменистому дну струился не бурный поток воды, а тоненький ручеек.
Там они смогли попить кристально чистой, холодной воды, бегущей с ледников, и майор Мередит наполнил флягу этой прозрачной влагой.
Позже, когда Ориссе начало казаться, что она, как бы унизительно это ни было, все-таки попросит остановиться передохнуть, на востоке наконец-то просветлело. Рассвет быстро разгорался.
Теперь они находились высоко на горе, усеянной огромными валунами. Между двумя из них майор уверенно отыскал небольшую пещеру и заполз в нее.
— Здесь довольно чисто, — раздался его тихий голос, и Орисса, встав на четвереньки, поспешила в спасительную прохладу.
Сразу за низким лазом свод пещеры устремлялся вверх. Судя по запаху, их убежище служило жилищем какому-то животному, но этот запах показался уставшей Ориссе божественным благовонием, а песчаный пол — пуховой периной.