Ни слова не говоря, она поудобнее устроилась на песочке и провалилась в сон.
Прошло по меньшей мере часа четыре, прежде чем она вновь открыла глаза. В первый момент ей показалось, что она осталась одна, но потом Орисса поняла — майор Мередит, лежа на земле, загораживает собой лаз и вглядывается в солнечное сияние.
— Вы что-нибудь видите? — спросила она. Он отполз назад и, сев на полу, улыбнулся ей.
— Так вы проснулись! — сказал он. — Я было подумал, что вы — миссис Рип ван Винкль и будете спать тысячу лет.
— Я очень устала, — ответила Орисса.
— Вы мужественный человек, мисс Фейн, и не стоит заставлять меня говорить вам это.
— Где мы? — спросила Орисса.
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — ответил он. — Уверен, вам не захочется пройти ни ярда больше, чем это необходимо. Поэтому я намерен ненадолго покинуть вас, чтобы сориентироваться.
Они подкрепились чапати, которые к этому времени совершенно высохли, — Орисса с трудом смогла проглотить маленький кусочек. У них имелось в запасе немного риса, который, как она знала, считается очень питательной пищей.
Было бы глупо не есть — это только сделает ее слабее и, несомненно, вызовет если не гнев майора Мередита, так его презрение.
Фляга майора была невелика, они по очереди пили из нее. И Мередит заметил, что у следующей речки, к которой они подойдут, им нужно будет не забыть наполнить флягу водой.
— Если сейчас нас мучает такая сильная жажда, то что же бывает в летние месяцы? — спросила Орисса.
— Жажду тоже можно терпеть, — ответил он.
— Я слышала, что человек способен жить без пищи, но не без воды, — возразила Орисса.
— Однажды мне пришлось доить дикую козу. — Майор Мередит задумчиво усмехнулся. — Опыт не очень-то приятный, и не дай Бог его повторить.
Яркий свет солнца, бивший из лаза, постепенно угасал. Скоро последний сияющий луч заката блеснул меж вершин ослепительной вспышкой разноцветья и исчез.
Майор Мередит выполз из пещеры.
Плащ он с собой не взял, но с ним был острый нож странной формы — один из тех, которыми издавна пользовались воинственные племена балучи.
Орисса поняла, что прежде он прятал его в набедренной повязке.
Длинный острый нож никак не подходил к избранному им образу факира. Несомненно, он так вооружился только потому, что сопровождал ее.
Она молча проводила его взглядом, и когда он ушел, она долго сидела, размышляя, как странен этот человек и как трудно ей понять его побуждения или угадать его помыслы.
Она хорошо помнила его слова о том, что у него нет ни малейшего желания обременять себя ею. Эти слова вызывали в ее сердце жгучую обиду. Неужели он действительно испытывает к ней такую сильную неприязнь? На глазах Ориссы выступили слезы. А ведь она так старалась не быть ему в тягость…