Как она могла оказаться такой беспомощной, такой покорной?
Как вообще она могла настолько отринуть свою гордость и чувство собственного достоинства, что повела себя, подобно замужней женщине, за которую себя и выдавала, а не как невинная девушка, до которой никогда ранее не дотрагивались мужчины.
Нет, она не могла объяснить себе свое поведение. Произошло то, что произошло, — случившееся оказалось частью волшебства ночи, чем-то неожиданно чарующим, чем-то, что невозможно передать словами.
Ей мнилось, что, если бы он продолжал ее целовать, она бы все еще оставалась в его объятиях.
Она вынуждена была признаться себе, что близость к нему давала ей желанное чувство покоя и безопасности, чувство, которого она не знала с детских лет.
— Все это лишь плод моего воображения, — старательно убеждала себя Орисса, однако она прекрасно понимала, что это не так.
Неужели завтра ей предстоит вновь встретить его, сидеть с ним за одним столом и знать, что именно думает о ней этот человек?..
Пусть даже она на него и не посмотрит, все равно она ощутит его взгляд, направленный ей в душу и видящий там только позор и грязь.
— Мне этого не вынести! Я не смогу видеть его! — шептала она в растерянности, не зная, что же ей делать.
Она в ловушке! Корабль стал клеткой, из которой не было выхода.
У Ориссы мелькнула отчаянная мысль: не прыгнуть ли ей в морскую пучину, не поплыть ли к берегу, где можно исчезнуть в пустыне, — но это была только минутная слабость.
Завтра ее настигнет реальность. Ей предстоит новая встреча с ним и стыд от сознания того, что она была покорна его желанию и отнюдь не возмущена тем, как он с ней обошелся.
— Я обезумела, не иначе! — призналась она себе, но если это и было безумие, то неизъяснимое и завораживающее.
Она даже представить не смела, что когда-нибудь все ее существо затрепещет из-за того, что
мужчина коснулся ее губ или что вся поэзия и вся красота мира сольются в едином чувстве, которое заструится сквозь ее тело, переставшее принадлежать ей и отданное ему.
— Этого не могло произойти! — в отчаянии воскликнула Орисса.
Но произошло!
И она ничего не могла с этим поделать!
На следующий день рано утром Орисса подошла к леди Кричли.
— Мне кажется, — сказала она, — что Нейл будет кушать лучше, если я сама буду кормить его. Несомненно, разговоры взрослых за столом отвлекают ребенка, а мне бы очень хотелось, чтобы он кик следует окреп к тому времени, как мы прибудем в Индию.
— Что ж, миссис Лейн, это здравая мысль, — кивнула леди Кричли.
Сумев таким образом избежать встречи с майором Мередитом за завтраком, Орисса без малейших угрызений совести заявила, что в ресторан они спускаться не станут, а ужинать будут в своей каюте.