— Если вы и дальше будете так меня изводить, — пригрозил маркиз, — я еще до конца путешествия выброшу вас за борт и не стану вылавливать.
Маркиз понимал, что теперь просто пытается увернуться от слов Люсии и бьется, точно рыба, попавшая на крючок. Он вспомнил как рассказывал Аластеру о причинах своей неприязни к браку, но происходившее сейчас было еще более обременительно, и он произнес:
— Хотелось бы заметить вам, Люсия, что, когда вы ужинаете наедине с мужчиной, вы должны развлекать и смешить его, но никак не заставлять думать о неприятных вещах в то время, когда он мог бы думать о вас.
Щеки девушки моментально залились краской. Люсия тихо ответила:
— Я… прошу прощения, милорд… Маменька всегда говорила, что мужчине скучно… когда женщина слишком много говорит, Почувствовав, что был слишком резок, маркиз протянул девушке руку.
— Мне нисколько не скучно, — произнес он. — Я только боюсь, что еще до возвращения в Англию стану правоверным миссионером.
Он положил на стол открытую ладонь, и пальчики Люсии скользнули в нее.
— Я попытаюсь… развлекать вас, — сказала она, — но вы же знаете, я так глупа…
— Ни в коем случае.
— Я не умею развлекать утонченных джентльменов.
Его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони.
— Теперь вы откровенно заставляете меня рассказать вам об этом, — улыбнулся маркиз, — но позвольте, Люсия, я получил огромное удовольствие от нашего совместного ужина и надеюсь наслаждаться, вашим обществом и дальше.
Он говорил совершенно серьезно, и Люсия вновь покраснела, отдернув руку.
— Вам пора спать, — произнес маркиз. — Сегодня у вас был тяжелый день и вы, конечно, устали, хоть и не признаетесь в этом. Бегите, дитя мое, и оставьте меня наедине с моими мыслями, которых я совершенно не ожидал.
Люсия встала, чувствуя себя не слишком уверенно из-за изменившегося тона маркиза. На миг она застыла у стула, глядя на маркиза, а затем произнесла:
— Спасибо вам за вашу доброту… и за то, что вы устроили похороны папеньки. Я… я никогда не забуду, что вы для меня сделали, и… и буду молиться за вас!
Тут она наклонилась и коснулась губами руки маркиза, все еще лежавшей на столе.
Маркиз не успел вымолвить ни слова, Люсия уже выбежала из кают-компании, и он услышал, как она бежит к своей каюте.
Маркиз слушал ее шаги до конца.
Потом он облокотился на стол, задумался, и долго думал, пока свечи не догорели, и звезды одна за другой не начали исчезать с неба.
Вбежав к себе в каюту, Люсия застыла, прижимая ладони к щекам.
Она не могла понять, что вогнало ее в краску — совершенные ли ею многочисленные ошибки или нежный голос маркиза, когда он отправлял ее спать.