Они уселись в карету, и Питер дал указания кучеру.
— Я попросил кучера остановиться у британского посольства, — объяснил он. — Я знаю доктора, который лечит посла, будем надеяться, он не заставит нас ждать.
— Я рассчитываю, он будет помалкивать о виденном, — сказал маркиз. — Мне не хочется, чтобы о мисс Кроушоу говорили в связи с дуэлью.
— Конечно, — согласился Питер, — и я гарантирую, что ему можно доверять.
Они быстро добрались до отеля «Ритц». Теперь маркиз был совершенно бледен и с трудом держался на ногах.
Его камердинер настоял, чтобы он оперся на его плечо, скрывая свою запачканную кровью руку под пиджаком, накинутым на плечи.
Затем они как можно быстрее направились к лестнице.
— Не отпускайте карету, Питер, — сказал маркиз, прежде чем он вошел в дверь, — и отвезите мисс Кроушоу домой.
Вильма промолчала.
Она боялась, что они могли сначала завезти ее домой, и тогда она ничего бы не узнала о результатах посещения доктора.
Когда они достигни номера маркиза, Вильма осталась ждать в гостиной, пока Баркер раздевал хозяина и укладывал его в постель.
Ей трудно было усидеть на месте, она ходила по комнате взад и вперед и отчаянно молилась, чтобы Верной не слишком сильно страдал.
Она знала — если в рану попала грязь, у раненного могла подняться высокая температура.
Не успел камердинер сообщить девушке, что маркиз уложен в постель, как появился Питер Хэмптон с доктором. Это был пожилой человек, производивший впечатление весьма знающего специалиста.
Питер Хэмптон представил их друг другу, и доктор вошел в спальню маркиза.
Вильме показалось, будто прошло несколько часов, прежде чем появился Питер со словами:
— Все в порядке. Рана не такая опасная, как мы боялись, но Верной потерял много крови, и он будет чувствовать слабость еще день или два.
Вильма с облегчением вздохнула.
— Я уверена: все, в чем он нуждается, так это в отдыхе, — сказала она. — А теперь, может быть, вы будете столь любезны, чтобы отвезти меня домой.
— Именно это я и собирался вам предложить, — ответил Питер. — Но не хотели бы вы сначала пожелать спокойной ночи Вернону?
Вильма жаждала этого больше всего на свете. Но при этом она понимала, что посольский доктор будет ошеломлен ее появлением в спальне чужого ей мужчины.
— Если вы намереваетесь возвратиться сюда, — сказала она, — передайте ему мои самые горячие пожелания скорейшего выздоровления.
Питер Хэмптон улыбнулся ей.
— Непременно, — заверил он, — и я твердо знаю, что не пройдет и сорока восьми часов, как Верном восстановит свои силы.
Он открыл перед ней дверь номера.