Вопросы повторялись снова и снова, словно рождались под звук его шагов по грязной уличной брусчатке.
Граф пробирался сквозь толпу на Пиккадилли обратно к Сент-Джеймс-стрит.
Он сказал сэру Антони, что вернется домой.
Но теперь был просто не в состоянии оставаться один.
«Неужели это действительно случилось со мной? — все повторял он про себя. — Может, мне все это просто привиделось?»
Однако в его кармане лежали деньги, и только у Растуса Груна граф мог получить наличные в соверенах.
— Уверен, — сказал ему ростовщик, прежде чем они расстались, — что вам понадобятся некоторые средства еще до свадьбы.
Он открыл ящик стола и достал кошелек. В нем зазвенели монеты, когда кошелек ударился о стол.
— Здесь тридцать соверенов.
Прощаясь, Растус Грун объявил, что свадьба состоится в домашней часовне на следующий день.
В стране еще существовало несколько таких часовен.
Там можно было обойтись без соблюдения формальностей, указанных в специальной лицензии, как требовалось в приходских церквях.
Капелланы могли совершить обряд венчания над кем им было угодно и тогда, когда их просили.
Часовня, которую избрал для свадьбы дочери Растус Грун, принадлежала лорду Брэдфорду, который был вынужден бежать из страны.
Сэр Антони Кесуик рассказывал, что лорд тоже был должником ростовщика.
Граф никогда не симпатизировал Брэдфорду, но понимал, что, если бы ростовщики перестали ссужать того деньгами, лорду пришлось бы выбирать между тюрьмой и изгнанием.
Граф взял соверены, не найдя, что ответить, а хриплый голос продолжал;
— После венчания возле часовни вас будет ожидать экипаж, который доставит вас в Инч-Холл.
Последовала пауза, а потом Растус Грун внезапно прибавил:
— Вы прибыли в Лондон верхом, но, пожалуй, для свадьбы это не подходит. Я позабочусь, чтобы там, где вы остановились, вас ожидала карета.
Похоже, это только что пришло ему в голову.
Граф собирался вернуться домой этим же вечером, но из слов Растуса Груна явствовало, что от него ожидают появления на свадьбе в более приличном платье, чем было на нем.
Однако остальные костюмы графа выглядели еще более плачевно, чем тот, в который он был одет.
Видимо, придется попросить на время платье у сэра Антони.
Раздраженный столь недвусмысленным принуждением, граф мрачно ответил:
— Я остановился по адресу Хаф-Мунстрит, 95.
— Очень хорошо. Карета будет ожидать вас завтра днем, без четверти три. Дорога до часовни займет у вас не больше, чем час с четвертью.
Вашу лошадь приведут обратно в Инч-Холл.
Граф шел по улице, вспоминая этот разговор и все больше убеждаясь, что только колдун или чернокнижник мог так хорошо знать обо всем.