Прежде чем выйти, Маркесс обернулся еще раз:
— Вы сам Дьявол! Вот вы кто — Дьявол!
Надеюсь, вы сгорите в адском пламени!
Он направился к входной двери, открыл ее и с треском захлопнул за собой.
Доусон закрыл дверь конторы и подошел к столу Растуса Груна.
— Могло быть хуже, — коротко заметил он.
— Сообщите Кумбу, что сланцевая шахта теперь наша, — сказал Растус Грун. — И напомните ему, чтобы он не забывал в первую очередь платить рабочим и следить за их жильем.
Доусон кивнул.
— Он славный человек, уверен, вы не пожалеете, что продали шахту ему.
— Продавая Кумбу, мы получаем небольшую прибыль, но я не доверю это дело другому человеку.
— И я бы не доверил, — согласился Доусон. — Другой мог бы успешно заниматься шахтой, но я не думаю, что он принял бы близко к сердцу интересы деревни и ее жителей.
— Я тоже думал об этом, — сказал Растус Грун. — Кто у нас следующий?
— Граф Инчестер.
— Да, конечно.
— Вот отчеты о нем, — сказал Доусон, кладя бумаги на стол. — Последний человек, которого мы наняли, работал просто изумительно! Он раскопал такие факты, которые, по-моему, было очень и очень нелегко узнать.
— Я просил его сообщать мне малейшие подробности, — проговорил Растус Грун так тихо, будто говорил сам с собой.
Доусон посмотрел на часы, которые стояли на каминной полке над незажженным камином.
В комнате было холодно, и мужчины не снимали пальто.
— Надеюсь-, граф не собирается опаздывать, — заметил ростовщик. — Я хотел бы поскорее уйти домой.
— У вас опять начались боли? — спросил Доусон участливо.
— Да, — неохотно признался Растус Грун.
— Может, деть вам капли?»
— Возможно, так будет лучше.
Доусон открыл ящик стола и достал пузырек с лекарством.
Очень осторожно он капнул три капли в стакан, добавил немного воды и подал хозяину.
Тот выпил и некоторое время сидел, откинувшись на спинку стула, ожидая, пока боль утихнет.
В этот момент во входную дверь постучали.
Доусон спрятал пузырек обратно в ящик.
— Впустить его светлость или заставить подождать?
— Впустите, — распорядился Растус Грун.
Граф Инчестер вошел в комнату.
После Маркесса стройная подтянутая фигура графа производила такое впечатление, как будто в контору лондонского ростовщика внезапно пожаловал инопланетянин.
— Добрый день! — обратился он к присутствовавшим в комнате, снимая шляпу.
Маркесс шляпы не снимал, желая продемонстрировать свое превосходство.
— Садитесь, милорд, — пригласил Растус Грун.
Граф сел, положив шляпу на стол позади себя.
— Я писал вам, — сказал он, глубоко вздохнув, — потому что оказался в затруднительном положении.
От человека, к которому обращался граф, не последовало никакого ответа. Ростовщик, похоже, снова погрузился в изучение бумаг, которые лежали перед ним.