Тайная гавань (Картленд) - страница 54

Он уже скрылся среди сосен, когда граф обратился к Грэйнии:

— Вы теперь поступили под мою команду, и я собираюсь отдать вам приказ.

— Есть, есть, сэр! — со смехом отрапортовала она. — Но, кажется, так полагается отвечать только английским матросам.

— Завтра я научу вас, как отвечать по-французски, а пока ложитесь в постель и спите. Вам пришлось за одну ночь немало претерпеть.

Грэйния улыбнулась ему, и граф проводил ее в каюту; следом за ними вахтенный, который помогал Эйбу, внес чемоданы и аккуратно поставил их у стены.

— Открыть их сейчас? — спросил граф.

— Не надо. Все, что нужно, есть в том, который вы уже открыли.

Бофор погасил один из двух фонарей, подвешенных к потолку, а второй снял с крюка и поставил возле кровати.

Он приоткрыл маленькую стеклянную заслонку, чтобы Грэйнии легче было загасить фонарь.

— Вам нужно что-нибудь еще?

— Нет, ничего, — ответила она, — и спасибо вам. Я счастлива, что я здесь! Мне все время хочется благодарить вас снова и снова.

— Вы можете поблагодарить меня завтра, — сказал граф, — а теперь вам необходимо отдохнуть. Bonne nuit, mademoiselle, dormez bien.5.

— Bon soir, mon capitaine.6

Грэйния осталась одна.

Проснувшись, Грэйния почувствовала покачивание корабля на волнах, услышала поскрипывание бортов, шум ветра в парусах и — где-то в отдалении — голоса и смех.

Вначала она не сообразила, где находится, потом вспомнила, что плывет по морю, далеко от Родерика Мэйгрина, и нет уже больше страха, камнем лежавшего в груди.

«Я спасена! Спасена!» — хотелось крикнуть ей; она была счастлива, что уплывает вместе с Бофором.

Засыпая накануне, она с удовольствием думала, что под головой у нее его подушка, что спать она будет на его матрасе и укрываться принадлежащей ему простыней.

Она почти так же ощущала его близость, как тогда, в темноте, когда она налетела на него и уткнулась лицом ему в грудь.

Тепло его тела она почувствовала раньше, чем силу его рук, и во сне ей казалось, что он все еще обнимает ее.

Грэйния уселась на постели и откинула со лба спутавшиеся за ночь волосы.

Она, видимо, долго проспала, и теперь время уже позднее, но это пустяки.

Здесь нет ни ожидающего ее пастора, ни отвратительного Родерика Мэйгрина, готового схватить ее, ни ужасов, затаившихся среди деревьев вокруг дома.

«Я спасена!» — повторила она про себя и выбралась из постели.

Грэйния начала одеваться и почувствовала, что голодна. Тем не менее, она не спешила.

Она отыскала среди вещей свое небольшое зеркало и долго расчесывала волосы, укладывая их в такую же прическу, какую носила в Лондоне. Мама говорила, что эта прическа ей идет.