Маркиз ничего не сказал ему о том, что случилось, но не переставал задаваться вопросом, кто предоставил им сведения, которые позволили вовремя вернуть портрет.
После завтрака он пошел к себе в кабинет, и когда появился мистер Рейнольдс, спросил у него:
— Вы узнали, кто написал записку, Рейнольдс? Должен же я по крайней мере поблагодарить этого человека!
— Понятия не имею, кто это мог быть, милорд, — ответил мистер Рейнольдс.
Видя, что он колеблется, маркиз нахмурился:
— Но вы что-то предполагаете?
— Э-э… Это весьма маловероятно, но к няне ее светлости приехала племянница…
— Племянница? — повторил маркиз словно бы сам себе. — Хорошо, если вы совершенно уверены, что никто из слуг не писал этой записки, я хотел бы взглянуть на нее. Как ее зовут?
— Мисс Вест — Оделла Вест, милорд.
— Значит, пошлите за ней, — велел маркиз. — Если она написала эту записку, я у нее в долгу.
Мистер Рейнольдс ушел и через некоторое время вернулся.
Маркиз вопросительно посмотрел на него, и он сказал:
— Боюсь, милорд, мисс Вест уехала на прогулку верхом, и никто, кажется, не знает, когда она возвратится.
— Верхом? — повторил маркиз. — На одной из моих лошадей?
— Нет, милорд, на своей собственной.
Маркиз был немало удивлен.
— Весьма необычно, что у девицы ее положения есть своя лошадь.
— Действительно, милорд, — согласился мистер Рейнольдс. — Но брат ее тетушки держит в Оксфорде платные конюшни.
Маркиз улыбнулся.
— Что ж, это все объясняет. Оставьте ей сообщение, что я хотел бы поговорить с ней, когда она вернется.
Позже днем Элайн Беатон удалилась отдохнуть и пригласила маркиза присоединиться к ней, но это предложение не вызвало в нем ответного энтузиазма.
Маркиз снова спросил о мисс Оделле Вест и получил ответ, что она еще не вернулась.
Тогда он подумал — эта мысль раньше не приходила ему в голову, — что, наверное, та женщина, которую он видел на рассвете, и есть мисс Оделла Вест.
Он вспомнил, что она направлялась к Клифвуду.
Было странно, что она выехала так рано, — и еще непонятнее, почему до сих пор не вернулась.
Маркизом двигало не только простое любопытство: внезапно его охватило чувство, что это крайне важно. .
Он не смог бы сказать, почему ему так представляется, — он знал лишь, что непременно должен выяснить, в чем тут дело.
Маркиз поглядел на часы.
В его распоряжении оставалось еще два часа до того, как надо будет переодеваться к обеду.
Он послал в конюшни слугу с просьбой оседлать ему Юпитера — своего второго любимого жеребца — и десять минут спустя уже скакал по тому же полю, где утром видел Оделлу.
Юпитер с легкостью взял те же барьеры, что и лошадь Оделлы, — но при этом маркиз подумал, что для женщины они, пожалуй, чересчур высоки.