— Блэйк, как замечательно снова вас видеть! — воскликнула она. — Вы знаете, как я обожаю Ридж, который, кажется, становится все красивее с каждым моим приездом!
— Рад это слышать, — с улыбкой ответил маркиз.
Обменявшись рукопожатием с лордом Кливлендом, он сказал:
— Я с нетерпением ждал встречи с вами, Артур.
Потом маркиз повернулся к леди Саре.
Она специально встала чуть в стороне, чтобы он успел восхититься ее красотой.
Когда маркиз подошел к ней, она протянула руки ему навстречу.
— Надеюсь, вы простили меня за навязчивость?
— Вы знаете и без моих слов, — ответил маркиз, — что вам здесь рады в любое время.
Он поймал ее взгляд и понял, чем закончится вечер.
Словно бы нехотя маркиз повернулся обратно к Кливленду.
— Над чем вы так весело смеялись, когда я вошел? — спросил он. — Кажется, я пропустил что-то забавное?
— Очень забавное, — улыбнулась леди Кливленд.
— Сара рассказывала нам весьма фривольную историю о Джордже Гамильтоне, но мы поклялись никому не разглашать этой тайны!
— Кроме меня, конечно! — небрежно заметил маркиз.
При этом у него мелькнула мысль, что леди Сара не должна сплетничать о герцоге Гамильтоне.
Во-первых, герцог был уже не молод, а во-вторых — весьма уважаемый человек.
Если она была способна распространять сплетни о нем, то с такой же легкостью могла разболтать всем о вещах, о которых лорд Биконсфилд запретил когда-либо упоминать. Дверь гостиной распахнулась.
— Сэр Джеймс Танкомб и мисс Николь Танкомб, милорд! — объявил дворецкий.
Маркиз повернулся.
К нему шла Николь в прекрасном бирюзовом платье.
Она не могла предвидеть, что гостиная маркиза станет для нее идеальным фоном.
Стены были белые с золотыми листьями. Стулья и диваны эпохи Людовика Четырнадцатого задрапированы синим, и этот цвет почти полностью совпадал с цветом платья Николь.
Разумеется, все в комнате было подобрано в тон с мебелью.
Даже в ковре преобладали синий и белый цвета.
Пока Николь шла через зал, маркиз смотрел на нее, не в силах избавиться от мысли, что она похожа на статуэтку из севрского фарфора, что стояла на каминной полке.
А еще она напоминала картину Буше, в которую был включен точно такой же оттенок синего цвета.
Сначала маркиз обменялся рукопожатием с Джеймсом.
— Рад видеть вас снова, сэр Джеймс! — сказал он. — Я счастлив, что вы уговорили вашу сестру приехать с вами.
Николь присела перед маркизом в изящном реверансе.
Потом она вложила свою руку в его, и он почувствовал, как дрожат ее пальцы.
Казалось, будто он держит в ладони маленького испуганного птенца.
Поглядев в ее большие глаза, которые словно бы занимали собой все лицо, он убедился, что она действительно чего-то боится.