— Только на днях один мой друг рассказал мне, во что ему обошелся первый выезд его дочери в свет, и — кто бы поверил? — после всех треволнений, которые она причинила, глупая девчонка ни получила ни одного предложения!
— Наверное… Наверное, ее родители надеялись, что… в Лондоне она найдет себе мужа? — слегка нерешительно спросила Николь.
— А как же! — воскликнула леди Хартли. — Но меня не удивляет, что нынешним девушкам так трудно получить предложение, ведь всем ясно, что…
Дальше Николь не слушала.
Она уже знала взгляды своей тети относительно молодого поколения.
«Они высокомерны и дерзки!» — вот к чему сводились все ее рассуждения, и обсуждать это было совершенно бессмысленно.
В одном Николь была абсолютно уверена: если бы она захотела сиять в лондонском обществе, тетя ничем бы ей не помогла.
Она не купила бы ей даже юбки, не говоря уж о платье.
Николь задавалась вопросом, не из-за этого ли еще Джимми привез ее сюда.
Но если так, она могла бы сразу сказать ему, что они только попусту потратят время.
Наутро они попрощались с тетей. Было очевидно, что леди Хартли очень рада их отъезду.
Николь подумала, что каждый проглоченный ими кусок был для тетушки незаживающей раной.
— Надеюсь, что вы приедете к нам в Кингз-Кип, — вежливо сказал Джимми на прощание.
— Это слишком далеко для моих лошадей, — ответила леди Хартли.
Когда они спустились с холма, Николь повернулась к брату:
— А я надеюсь, что мы никогда больше сюда не приедем! Кровати ужасно неудобные, и моя была без одеяла.
Она посмотрела на Джимми и, к своему изумлению, увидела, что он улыбается.
— Не можешь же ты в самом деле быть рад, Джимми? — воскликнула она. — Просто не верится, что у папеньки, который всегда был такой веселый и щедрый, такая жадная сестра!
— Мне тоже не верится, — ответил Джимми. — Но ты понимаешь, что ее дом просто набит шедеврами?
— Ты имеешь в виду картины? — спросила Николь.
— Дядя Эдвард знал, что делал, когда покупал их, — кивнул Джимми, — и с тех пор они, должно быть, раз в десять выросли в цене.
Николь пожала плечами.
— Не вижу, чем это может помочь нам.
Джимми ничего не ответил.
Когда они вернулись в Кингз-Кип, Николь направилась в гостиную и взялась за работу.
Она чинила потрепанный гобелен, когда в комнату вошел Джимми. Николь подняла голову и увидела, что он уже переоделся.
Потом она заметила в его руках какой-то предмет.
— Ты уже начал распаковывать вещи? — спросила она. — Не нужно, после чая я все сделаю.
— Я распаковал всего один сверток, — ответил Джимми, — потому что хочу кое-что тебе показать.
Он положил на стол то, что держал в руках. Николь встала и, подойдя ближе, увидела две очень симпатичные миниатюры и одну картину, написанную маслом.