Были здесь диван и два кресла, обитые голубым, в стиле Людовика Четырнадцатого.
Скамеечка для ног была украшена по углам желтыми кисточками.
Спальный вагон состоял из двух спален.
В спальне Николь, выполненной в японском стиле, стены были увешаны бамбуковыми циновками, и оставалось достаточно места, чтобы развесить уйму одежды.
Когда поезд тронулся, Николь возвратилась в гостиную.
— Все это очень и очень необычно, — сказала она маркизу. — Честно говоря, мне до сих пор кажется, что я сплю и вижу сон!
— У нас впереди долгий путь, — ответил маркиз, — и, боюсь, пока мы доедем до Греции, вам это все порядком надоест.
Николь улыбнулась.
— Когда мы взошли на паром, я заметила большой ящик с надписью «КНИГИ».
— А вы что же, любите читать? — поинтересовался маркиз.
— До сих пор только в книгах я и могла путешествовать, — ответила Николь. — Но зато я побывала во многих странах.
— И вы знаете что-нибудь о Греции?
— Не представится ли нам возможность посмотреть Парфенон? — вместо ответа спросила Николь.
— Не могу обещать, — пожал плечами маркиз. — Моя яхта будет ждать нас, и я думаю, мы сделаем большую ошибку, если не поднимемся на борт немедленно.
Он прочел разочарование в глазах Николь.
Но она не принялась умолять его, как сделала бы любая другая женщина на ее месте, чтобы добиться своего.
С самого начала маркиз предупредил, чтобы его не отвлекали, когда он читает газеты.
Поэтому он взял газету и, прикрывшись ею, стал исподтишка наблюдать за Николь: ему было любопытно, что она станет делать.
Николь пересела с кресла напротив него ближе к окну и стала смотреть на проносящиеся мимо пейзажи.
Не было сомнений, что она полностью поглощена этим занятием.
У себя в спальне Николь сняла шляпку, и сейчас, когда она сидела на фоне окна, солнечные лучи превратили ее волосы в маленькие язычки пламени.
Глядя на нее, маркиз вдруг понял, что она прекрасна.
Потом он поздравил себя с тем, что его спутница помалкивает.
Именно этого он и ожидал.
В Афинах он скажет ей, какую роль ей предстоит играть, — на тот случай, если на борту появятся всякие излишне любознательные люди.
Он сомневался, чтобы Николь даже на мгновение могло прийти в голову, будто кто-то может принять ее за его любовницу.
«Главное, — думал маркиз, — чтобы все считали, что у меня просто небольшие каникулы — включая и русских, и турков».
Потом он сказал себе, что еще рано беспокоиться о том, что произойдет в будущем.
С заботами можно подождать, пока они не выйдут в море.
С этой мыслью он вернулся к газете и погрузился в чтение.
Когда пришло время обеда, Николь задалась серьезным вопросом — что ей надеть?