Решившись на это, она продолжала ехать вперед, и через несколько минут они увидели парк перед собой, а вдали — усадьбу, выглядевшую очень большой и внушительной в лучах солнца.
Когда тропинка подошла к концу, Гермия остановила Брэкена.
— Отсюда вы можете найти дорогу самостоятельно, милорд.
— Я понял, — ответил он — и должен поблагодарить вас за столь совершенное выполнение вашей задачи.
То, как он сказал это, заставило Гермию заподозрить, что он дает понять, что ни на мгновение не поверил замыслу Мэрилин.
Но она тут же упрекнула себя в излишней подозрительности.
Почему бы маркизу не верить тому, что ему говорят? Но даже если он и поверил всему, она чувствовала, что это не заставит его жениться на Мэрилин, если у него не будет для этого иных, более значительных причин.
Он поставил свою лошадь вровень с Брэкеном и сидел, глядя на нее с выражением, которого она не могла понять.
Он как бы оценивал ее взглядом, который у другого мужчины мог показаться оскорбительным, однако, по сравнению с его всегдашним циничным выражением лица, взгляд этот казался ей даже лестным и одобрительным.
Она не знала почему, однако была уверена, что это правда.
Он не двигался, и После наступившей паузы Гермия Сказала:
— Прощайте… милорд!
— Прощайте, Гермия! — ответил маркиз. — Я буду ожидать, как и должен Дьявол, возможности увидеть вас вновь.
Гермия улыбнулась, и он увидел ямочки на се щеках.
— Поскольку я — не Персефона, — сказала она, — это маловероятно, если, конечно, боги не захотят послать вам через меня какую-либо весть, что тоже невозможно.
Не ожидая его ответа, она быстро послала Брэкена в сторону, с вниманием остерегаясь возможных нор под копытами коня и низких ветвей над головой.
Гермия не оглядывалась, но у нее почему-то было ощущение, что маркиз смотрит ей вслед.
Лишь когда она достигла конца тропы и приблизилась к воротам в изгороди перед дорогой, ведущей в деревню, она посмотрела в сторону усадьбы.
Она могла видеть его вдали, медленно движущегося по возвышенности холма, и была рада, что он не последовал за ней.
Гермия выехала на пыльную дорогу и рысцой направила лошадь к дому, думая о том, что пройдет теперь немало времени, прежде чем у нее вновь появится возможность проехаться на Брэкене или на подобном ему коне.
В то же время она была рада этому утру, полному волнующих впечатлений и так отличавшемуся от многих других монотонных дней, не несущих ничего необычного.
Она завела Брэкена в конюшню, и Джейк снял с него седло и уздечку.
— Если Брэкена не заберут до вечера, — сказала Гермия, — я прокачусь на нем еще после обеда.