Герцог приехал вечером следующего дня вместе со своим младшим сыном, двадцатидвухлетним Антоном.
Оставшись с кузеном наедине, Антон сказал:
— Ты не представляешь, как я обрадовался, когда мама прислала письмо, в котором сообщала, что ты приехал! К тому же это был отличный повод вернуться в Вену.
— Похоже, провинцию ты находишь скучной, — лукаво заметил Миклош.
— Смертельно! — воскликнул Антон. — Папа пытается научить меня управлять имением. Он с утра до вечера может разговаривать о сортах винограда. А я размышляю о других, более привлекательных вещах.
— Например? — спросил Миклош, заранее зная ответ.
— Естественно, о женщинах! — сказал Антон. — А ты был в Национальном театре?
— Был, но не в этот приезд.
— Тебе надо обязательно туда сходить. Там ставится замечательная оперетта, а какие там танцы! Лучших нет во всем городе.
— И конечно, Она, — поддел его Миклош.
— Конечно! — усмехнулся Антон. — Сегодня ты ее увидишь.
Миклош начал отказываться, но Антон взмолился:
— Ты должен пойти! Если ты откажешься, то меня заставят остаться дома, и я помру со скуки.
— Но я-то выжил, — улыбнулся Миклош.
— Это потому, что ты был вдвоем с мамой. Когда она одна, она веселая и все понимает. Нос отцом она совсем другая и позволяет ему жужжать до тех пор, пока я не выдержу и не рассмеюсь.
Миклоша не удивляло отношение кузена к своему отцу. Дядя Людвиг, как и все Габсбурги, считал женщин и детей беспомощными созданиями, которым надо непрерывно читать лекции, а беседовать с ними необязательно.
Поскольку Миклошу было все равно, чем заняться, он согласился:
— Хорошо, я составлю тебе компанию, но предупреждаю, что завтра я хотел бы уехать домой.
— Тогда уйдем до утра! — воскликнул Антон. — Поужинаем с родителями, а когда папа начнет нудеть, что неизбежно, сбежим от них в театр.
Глядя на сцену, Миклош пытался заставить себя получить удовольствие от спектакля, но у него ничего не выходило: он думал о том, что в другом театре Гизела сидит сейчас в своей ложе одна.
Зрелища, предлагавшиеся вниманию публики в Национальном театре, сильно отличались от тех представлений, которые давались в других местах, а особенно в Придворном театре.
Танцовщицы, прелестные юные создания, знали, как преподнести себя. Как и говорил Антон, они выходили на сцену только затем, чтобы после выступления познакомиться с каким-нибудь молодым человеком, который пригласил бы их на ужин.
С величайшим трудом Миклошу удалось избежать необходимости знакомиться с кем-то, чтобы за ужином их было четверо, и он собирался при первой же возможности ускользнуть, оставив Антона наедине с его очаровательной подружкой.