— То раньше было…
— Тогда я здесь останусь. — Она демонстративно завернулась в шинель.
— Здесь нельзя, —говорил Дарий без всякого выражения, но мало нашлось бы людей, посмевших оспорить сказанное им.
Однако Дашка посмела.
— Что еще за новости! — возмутилась она. — Раньше можно было, а теперь вдруг нельзя!
— То раньше было, — Дарий повторил свою загадочную фразу.
— Объяснил бы хоть — почему?
— Рано еще… Скоро сама все поймешь. Вполне возможно, что в этом городе вообще нельзя будет жить.
Оранжевые пятна, мельтешившие в глазах Синякова, наконец-то исчезли, и он смог воочию разглядеть человека, о котором Дашка успела прожужжать ему все уши.
Более непохожих людей, чем эти двое, нельзя было себе даже представить. Типичный негр или эскимос имел, наверное, с Дашкой большее сходство, чем ее родной брат.
Дарий был кряжист до такой степени, что производил впечатление человека, у которого под верхним платьем надето сразу несколько бронежилетов. Его лицо напоминало чугунную отливку, только что освобожденную от опоки, а черные жесткие волосы торчали на голове, как кабанья щетина.
Губы и глаза ему вполне заменяли узкие горизонтальные щели. Нос, многократно сшитый хирургами, невольно внушал трепет — люди с таким носом не щадят ни себя, ни других.
Если что-то и объединяло брата с сестрой, так только состояние психики. Дашка была ненормальной, а Дарий и вообще сумасшедшим. (В последнем Синяков не сомневался ни на йоту.)
Пахло от Дария всем, чем угодно, в широком диапазоне от чеснока до коньяка, но больше всего — бензином. Только сейчас Синяков сообразил, что пулеметный грохот, надо полагать, распугавший всех злых духов, был всего лишь звуком мотоциклетного движка, с выхлопных труб которого для пущей резвости сняты глушители.
— А это еще кто? — глядя на Синякова, но обращаясь к сестре, поинтересовался Дарий.
— Друг сердечный, — дерзко ответила девчонка.
— Не староват ли?
— Мне в самый раз.
— А что будет, если я ему сейчас по торцу врежу? — ровным голосом произнес Дарий.
— По торцу и сдачи получишь, — это были первые слова, сказанные Синяковым в присутствии Дашкиного брата.
На всякий случай приготовившись к драке, он тем не менее вставать с лежанки не спешил. Не верилось, что человек такой силы и, судя по многократно расплющенному носу, такого спортивного опыта унизится до того, что ударит сидящего.
— Ты, дядя, похоже, шустрый. — Лицо Дария оставалось по-прежнему невозмутимым. — Вот только зачем к пацанке цепляться? Неровня она тебе.
— Я сама к нему прицепилась! — В доказательство этому Дашка крепко обняла Синякова, а тому не осталось ничего другого, как промолчать.