Какая другая причина могла завлечь меня хрен знает куда, да еще в ночи!
Дама тоже играла. И тоже проигрывала. В один прекрасный момент мы почувствовали родственность душ и взаимную симпатию. От игры получаешь удовольствие, даже когда проигрываешь — всего лишь деньги. Наслаждение азарта с лихвой окупает материальные потери. И еще — азарт возбуждает.
В нас воспылал огонь желанья!.. Круто сформулировано. Наверное, поэт сказал. А может, и не говорил.
Но все так и было: огонь действительно воспылал!
Мы сидели за столиком, пили коньяк, я по инерции и по глупости молол нечто о рулетке, красном и черном, о пути Дао — прочитанное дало о себе знать, никакие пороки не проходят безнаказанно. Да, на девушке было вечернее платье, черное с красным…
Вдруг я почувствовал ее руку на своем бедре, она выдохнула хрипло:
«Поехали…» Я ответил: «Запросто».
Мы сели в ее машину. Вишневого цвета «вольво»., Вела она.
Мы ни о чем не разговаривали. Мы даже не знакомились. Машина мчалась на огромной скорости, и я запомнил лишь мелькание асфальта в свете фар, вздрагивающее нетерпение губ, горячечный блеск расширенных зрачков… Черных как ночь.
Мы мчались, пока машина не замерла на песке, у моря. Спинки сидений упали, салон заполнила музыка — даже не музыка, а какой-то безудержный, бесконечный, нарастающий ритм…
Потом мы плавали. Море было неподвижным, мы словно парили в лунной солоноватой влаге..
…Я лежал на песке, мириады звезд мерцали невесомо и бесконечно… Девушка ласкала меня нежно и искушенно, и весь мир пропадал в высокой боли наслаждения…
«Я дрянная…»
«Что?..»
«Я дрянная, распутная девчонка… — Она стояла рядом со мной на коленях, в руках был узенький ремешок от платья. — Накажи меня… Ну же! — Стоя на коленях, она опустилась на песок грудью, сцепив руки. — Ну же!»
Я легонько хлестнул ее по ягодицам.
«Сильнее!»
Я повторил.
«Еще… Еще… Еще!..»
Девушка стонала и выгибалась, перебирая по песку пальцами.
«Войди в меня!..»
…А потом я снова лежал на спине, и мир снова пропадал, и я чувствовал лишь касания ее губ и волос… Очнулся я ранним утром от холода. Девушки не было, как не было и вишневого «вольво». Моя одежда была сложена рядом.
Прощальным приветом красавицы оказалась плоская бутылочка с французским «мартелем». Окунувшись в море и согревшись превосходным коньяком, я устроился на охапке водорослей досыпать. Какие бы причины не заставили исчезнуть прелестную русалку, я в хмельном легкомыслии рассудил, что разыскать ее в Приморске будет не труднее, чем баскетболиста Сабониса в китайском квартале.
Признаю: я ошибался. Как выяснилось, мой путь к прекрасному вымощен испытаниями, грехами и соблазнами. А тогда мои грезы были столь же чувственны, как пролетевшая ночь.