— Чого же не бачив, бачив…
— Да ты забодал!!!
И сую ему под нос «ксиву».
— Так, товарищу начальнику, оперативна обстановка…
Он открыл дверцу — и дальше…
Рывком за шиворот выдергиваю его с сиденья и припечатываю лицом к капоту.
Сержант падает на четвереньки, — и я добавляю по затылку рукояткой пистолета.
Отдыхай. Может, и хороший парень, ну да некогда мне вычислять, кто «белый», кто «красный», а кто — вольнонаемный… Забрасываю служивого в кусты, сажусь в «уазик», подъезжаю к «волге», перекидываю девчонку вместе с сумкой в новое «авто». Поехали!
Я вам устрою концерт! Маразм для детского хора имени Григория Веревки! С прологом, адажио и скерцо!
У постового я позаимствовал фуражку, так что за рулем чувствую себя уверенно. Что там дальше в повестке дня?
«Три карты». Фамильный кабак Ральфа. Ставить на них нельзя, а вот разыграть — нужно.
На этот раз машину оставляю прямо на улице. Сейчас главное — время. Мне нужно опередить и тех, кто меня преследует, и тех, кто меня «играет».
Кабак по случаю траура закрыт. Ментовский «жигуленок» с тремя стволами «акаэмов» дежурит у входа — во избежание. Но я и не собираюсь ломиться — иду со двора.
В тени маячит охранник — двойник верзилы с пляжа. Решительно иду к нему, — и это его смутило. Вместо безапелляционного «Стоять!» слышу грубое:
— Что надо?!
Наверное, принял меня за настойчивого посетителя. Напрасно.
Блик света падает мне на лицо, верзила молниеносно сует руку под мышку, — но я быстрее.
Удар ногой под колено отбрасывает его к стене, еще один, уже в голову, завершает композицию, — громила падает лицом вниз.
Выуживаю у него из-под куртки оперативный кольт с глушителем. На что, на что, а на экипировку Ральф денег не жалел.
Подхожу к дверце. Толкаю для порядка. Заперта, но не на засов — на замок.
Прицеливаюсь и методично стреляю из «тихушника», пока замок вместе с частью двери не превращается в деревянную щепу и исковерканное железо.
Распахиваю дверь и вхожу. Никого. Видимо, лежащий во дворе парень пользовался доверием и авторитетом. Разумеется, в общечеловеческом понимании.
Коридор узенький, дальше — поворот. Оттуда тянет сладковатым дымком. Анаша.
Значит, дело не в доверии, — просто забурели охраннички от вольготной жизни. Делаю шаг — стволом вперед.Охранник сидит в кресле поперек коридора. В руках «акаэм», палец на спуске. Вот только ствол чуть-чуть в сторону — потому как в другой руке самокрутка. На лице — понимающая улыбка, а взгляд ясен и невинен, как у младенца. Ему и нужно-то всего ничего — чуть подвинуть ствол и нажать на спуск.
Но, по-моему, он и сам понял, что опоздал. Но ствол приподнял…