Сакатека, сухопарый и жилистый, молча стоял передо мной. На нем были штаны цвета хаки и рубашка. Он смотрел на меня, полузакрыв глаза, – словно дремал или даже был пьян. Рот у него приоткрылся, нижняя губа отвисла. Я заметил, что он тяжело дышит, почти хрипит, и подумал, в своем ли он уме. Эта мысль была нелепой, потому что несколько минут назад, выйдя из дому, он живо отреагировал на мое появление.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросил он наконец, с трудом выговаривая слова.
Мне стало не по себе, как будто я заразился его усталостью.
– В общем, ни о чем особенном, – ответил я. – Просто заехал поболтать. Вы приглашали меня когда-то.
– Когда-то. Но теперь – другое дело.,
– Почему?
– Разве ты не говоришь с Хуаном?
– Ну как же!
– Так чего тебе надо от меня?
– Я хотел задать несколько вопросов.
– Спроси Хуана. Он, кажется, тебя учит?
– Да. Но мне хотелось бы узнать ваше мнение о его учении.
– Зачем? Ты что, не доверяешь Хуану?
– Доверяю.
– Тогда почему не спросишь о том, что хочешь знать?
– Я спрашивал, он не отвечает. Я и подумал: если бы вы кое-что рассказали, я бы лучше понял дона Хуана.
– Хуан сам все расскажет. Ясно?
– Да. Мне просто приятно поговорить с таким человеком, как вы, дон Элиас. Не каждый день встречаешь человека знания.
– Хуан – человек знания.
– Я знаю.
– Тогда зачем тебе я?
– Я уже сказал: я приехал к вам как к другу.
– Нет, у тебя на уме что-то другое!
Я долго еще промаялся таким образом, но безрезультатно. Сакатека молчал и внимательно меня слушал. Глаза его почти закрылись, однако я чувствовал, что он пристально за мной наблюдает. Он еле заметно кивал головой. Вдруг Сакатека открыл глаза, и я поймал его взгляд. Казалось, он смотрит сквозь меня. Чуть согнув ноги, он легонько постукивал правым носком позади левой пятки. Руки расслабленно висели по бокам. Он поднял правую руку: ребро ладони к земле, пальцы направлены на меня. Левой рукой сделал несколько волнообразных движений и поднял ее на высоту моего лица. Так он простоял некоторое время, потом что-то сказал. Голос был ясный, слов я не разобрал.
Сакатека опустил руку и застыл в странной позе: стоя на носке левой ноги, он правым носком, заведенным за левую пятку, ритмично постукивал о землю.
Меня охватило оцепенение и одновременно – беспокойство. Мысли стали сбиваться, в голову полезла какая-то чепуха. Напрасно я старался сосредоточиться на том, что делает Сакатека. Непонятная сила не позволяла направить мысли в нужную сторону.
Сакатека молчал, и я не знал, что говорить и что делать. Я повернулся, словно автомат, и уехал.