Но не успел Эгин высмотреть в черных, как переспевшие вишни глазах Есмара признаков болезни или ее отсутствия, как дверь каюты настежь распахнулась.
В помещение хлынули грохот волн и йодная свежесть морских брызг, смешанная с пресной свежестью ливня.
Следует заметить, что замков на дверях кают на «Гордости Тамаев» никогда не было. Их функции выполняли пеньковые веревки, которыми связывалась дверная ручка, и специальный штырь, вбитый в дверной косяк.
Замков, кстати, не было и в Вае.
Объяснялось это вовсе не тем, что в Вае не знали такого порока, как интерес к присвоению чужого добра. Но леностью вайских жителей и тем, что настоящие любители чужого добра с легкостью управлялись со всеми видами замков, известными в провинциальном Варане.
Пеньковая веревка лопнула от удара сапожища. Сапожище принадлежал человеку, в котором Эгин отнюдь не сразу узнал капитана. Лицо его было перекошено от умственного напряжения и залеплено длинной водорослиной, одежда – мокра, а волосы – стянуты в неопрятный пучок на затылке.
– Вашу мать, гиазир Эгин! Говорил я: гнилое это дело. Думается, надо было до весны подождать! Думается, сгинем все, как есть.
– Пронесет. Мы же в виду берега!
– Толку с того берега? Думается, берег тоже раком стал, – махнул рукой капитан в сторону ливневой завесы.
Эгин почувствовал, что от капитана разит бражкой. Но сейчас это было, в сущности, не важно.
– Что значит «берег раком стал»?
– А то и значит. Думается, землетрус там.
– Вы хотите сказать, землетрясение?
– Без разницы как говорить. Думается, по-любому хреново.
– Буря?
– А то! Думается, еще немного подождем, и палубу задраим.
– Дело серьезное? – поинтересовался Эгин.
Но капитан, кажется, уже потерял интерес к этой ветви разговора. Он с интересом рассматривал лужу блевотины на полу каюты.
– Во… обрыгали судно… Да чем вы вообще тут, мать вашу, занимаетесь?
– Не ваше дело, капитан.
Но капитан как будто не слышал, а может и вправду не расслышал ответа Эгина, который на этот раз решил не играть в учтивость. Взгляд капитана упал на бледного, как гипсовая маска, Есмара.
– А это чей выблядок?
– Это Есмар, мой слуга, – ответил Эгин.
– А где этот вшивец раньше был?
– Здесь сидел. Он болеет.
– Ладно, меня это не колышет. Думается, в трюм линять надо. Шмотки свои собирайте – и вниз. Понятно?
– Понятно.
Капитан резко развернулся на каблуке и покинул каюту так же быстро, как в нее вошел. Водорослину он так и не почувствовал, а потому она осталась украшать его щетинистую физиономию.
Через открытую дверь хлестала вода. Есмар посмотрел на Эгина ошалевшими глазами. Он ожидал указаний и прочего мудрого руководства.