В прихожую она ворвалась фурией. Обутая в ботиночек на низком каблуке нога наотмашь ударила по голове Липу, скорчившегося подле тумбочки рядом с входной дверью. Удар выбил из рук Липы трубку сотового телефона. Поразительно, но Липа сумел доползти до тумбочки, оставив за собой на полу кровавый влажный след, и успел позвонить по телефону.
В глазах Раисы Сергеевны не было злобы — лишь досада на себя, на свою преступную халатность. Она сделала две глупости: сразу не добила Липу, а сейчас чересчур сильно ударила его по голове. Удар каблуком в висок выбил дух из искалеченного тела. Липа умер, а если быть точным в формулировках — погиб.
Раиса Сергеевна, тяжело вздыхая, вернулась в комнату, подошла к раскладушке и склонилась над белым как полотно бандитом.
— Слушай, шутки кончились! Быстро говори: кому сейчас мог звонить Липа по телефону? И учти, детские шалости с плоскогубцами отменяются, я настроена самым серьезным образом! Почувствую, что врешь, — узнаешь, что такое настоящая боль. Понял?
Она освободила пленного от кляпа, и тот заговорил:
— Гуле! Гуле он звонил, сукой бу... честно говорю! Липа — бугор, Гуля — папа! У Гули людей больше, конкретно четыре. Ухо и Лысый — разъездные, и два баклана по типу быков-школьников. Честно говорю! А за Костю, рви меня, мама, режь, реально не отвечу! Костю знаю и уважаю, собакой буду, не развожу, сегодня ни я, ни Липа с ним не толкались!
— Верю! А как ты думаешь, Гуля мог сегодня с Костей...
— Мог! Парашей буду! Мог! Гуля — зверь, отморозок, ему не слабо любого на хапок взять!
— Адрес Гули знаешь?
— Знаю!
Он назвал адрес, она заставила повторить несколько раз, уточнила район, подъезды к дому, снова переспросила адрес и пришла к выводу, что пленник говорит правду.
— Гуля знаком с Костей?
— Без понятия. Я реально нижний, когда верхние базар имеют, я немой и глухой.
— А почему же ты только что так уверенно кричал, что Гуля может быть виновником Костиных неприятностей?
— Жить хочу, мама! Ты крутая, я въехал. У меня есть мать, но, оставишь жизнь, богом клянусь, тебя за мамку родную держать буду. Я не лохатый какой-нибудь, не гляди, что я нижний боец, я все просекаю. Если пожалеешь, мама, буду считать, по типу второй раз родился, служить тебе буду, как пес верный!
— Извини, у меня, слава богу, есть сын, приемного мне не надо! Да и без служебной собаки как-нибудь обойдусь...
— Мама, нет!!! — взревел молодой человек.
Его крик оборвал тряпичный кляп.
— Прости, но на войне как на войне. Я воюю за родного сына и не беру пленных! Ты сам себя назвал бойцом, так что... Не бойся, больно не будет. О, да ты описался...