— В помощники к всевышнему набиваешься, чмо рваное?!
Вышедший из пещеры Савелов замечает сцепившихся Сарматова и Силина и кричит:
— Есть проблемы, мужики?
— Нет проблем! — отвечает Силин и, вырвавшись из рук Сарматова, отходит к пещере.
— Если вернемся, я тебя к такой-то матери из отряда! — бросает ему в спину Сарматов.
Силин поворачивается, губы его кривятся в ядовитой усмешке:
— Если!.. Судьба — она кошка драная, командир...
Сарматов обжигает его бешеным взглядом и уходит в пещеру. К Силину подходит Савелов.
— Хороший мужик майор, только ему его геройство свет застит, — сочувственно произносит он и советует: — Не мешай, а то он по тебе как на танке проедет.
— А мне его геройство на хрен не нужно! — хмуро отвечает Силин, всматриваясь куда-то в горизонт. — Я ему тоже не портянка... чтобы меня раком ставили!
— Если что, рассчитывай на мою помощь, — говорит, протягивая руку, Савелов.
Силин некоторое время стоит задумавшись, затем отворачивается, будто не замечая протянутой руки.
Носилки с американцем стоят в пещере у самого входа. С губ полковника срываются уже не стоны, а хрип вместе с пузырьками сукровицы.
— Очнись, полковник! — трясет его Сарматов.
Тот останавливает на нем мутный, блуждающий взгляд.
— Твоя рана не оставляет надежды, — говорит Сарматов. — Сожалею, но у меня нет другого выхода!
С охапками полыни в пещеру вваливаются Алан и Бурлак. Бурлак басит:
— Горькой травки у них, как и сладкой, тоже в избытке!
Молча кивнув, Сарматов снова склоняется над американцем.
— Пусть будет, как назначено судьбой, — шепчет тот. — Лишь бы только помолиться... помолиться наедине, а, майор? Это не займет много времени...
— Конечно! — говорит Сарматов и кивает Бурлаку и Алану. Те выносят носилки с американцем из пещеры и ставят в тени от камня.
Из глубины пещеры, где бойцы разделывают тушу архара, подходит к майору капитан Морозов. В одной руке у него котелок, наполненный кровью, в другой — здоровенные, перекрученные рога козла.
— Американцу попить бы кровушки — сила в ней! — говорит он, кивая на котелок. — В моей Даурии от всех хворей — рога марала. Потру, пожалуй, в порошок — глядишь, и архарьи силу имеют.
— Добрая душа ты, Егор Степанович! — говорит Сарматов.
— В нашем-то деле не должна она быть недоброй, — отвечает Морозов.
— Егор Степанович, спирту бы? Никто из мужиков не прихватил втихаря, а?
— Спирту? — вскидывается тот. — Ты что, командир?..
— Да я не себе... Американцу вместо анестезии.
— А я уж подумал!.. — облегченно вздыхает Морозов. — Пулю выковыривать будешь?..
— Да. Хотя шансов, мягко сказать, немного...