— А что стряслось, тетя Надя? Старушки переглянулись, и кто-то перепуганно сказал:
— Неужто он не знает?
Еще не услышав ответа, Жиган почувствовал, как сердце его начало сжиматься.
— Так ведь, Костя… Как тебе сказать?.. Матушка твоя померла.
Жиган кинулся наверх по лестнице, не разбирая ступенек. Люди, спускавшиеся вниз, шарахались от него в стороны. Он взбежал на родную лестничную площадку и остановился, увидев раскрытые двери собственной квартиры.
В коридоре толпились старухи, кто-то выходил, низко наклонив голову.
Странная мысль мелькнула в голове Жигана: «Откуда столько старух? Я их раньше никогда не видел».
— Такая молодая была, а ведь могла бы еще жить и жить…
— А в нашем доме тоже одна женщина недавно умерла. Детей у нее не было, так гроб от исполкома купили…
Жиган едва протиснулся среди людей, плотно набившихся в тесную прихожую, и прошел в комнату.
У дальней стены, возле завешенного покрывалом окна, стоял гроб. На стульях, выставленных в комнате по обе стороны гроба, сидели несколько пожилых женщин в черном. Носовыми платками они вытирали слезы в уголках глаз, шумно сморкались.
Спустя мгновение воцарилась почти полная тишина, которую нарушал только лай собаки где-то за окном.
Две женщины с заплаканными глазами медленно поднялись со стульев.
— Костя, это ты?
— Я, тетя Маруся, — упавшим голосом ответил Жиган своей родной тетке.
Она была единственной родственницей со стороны матери.
— Давно приехал?
— Прямо с вокзала.
— А у нас тут вот… — она не выдержала и снова заплакала.
Кто-то из соседей, находившихся в комнате, освободил стул для Жигана.
— Садись, Костя.
Он присел рядом с гробом, неотрывно глядя на лицо матери. Она казалась еще совсем не старой, хотя лоб прикрывала седая прядь волос.
На ней было то же самое черное платье, в котором она хоронила отца. Покрытые морщинами руки сжимали тонкую восковую свечку, кожа на лице была какой-то пергаментно-желтой — того же оттенка, что и свеча, нос заострился, губы были плотно сжаты, превратившись в две тоненькие бледные полоски.
Когда у покойного плотно сжаты губы, это значит, что перед смертью ему было очень больно. Блаженное выражение лица бывает только у человека, который умер легкой смертью, например во сне.
Посидев немного, Жиган встал над гробом, нагнулся, поцеловал матери руку, потом приложился губами к ее холодному, как мрамор, лбу.
Ему очень захотелось заплакать подобно тем, кто находился рядом, но ни одна слеза не выкатилась из глаз. Наоборот, Жиган как будто окаменел, в горле застрял тугой комок, виски как будто сдавило.