Общую картину процветания удачно дополняли и японские телефонные аппараты, и новехонький тайваньский компьютер в кабинете главного бухгалтера.
Оставалось лишь несколько деталей, портивших интерьер: отечественная электрическая машинка «Ятрань», которая сломалась на второй день после покупки, и решетки на окнах кабинетов. Но без них обойтись было никак нельзя.
И все-таки временами Константин чувствовал себя в собственном кабинете не совсем уютно.
Слишком уж напоминала решетка с наружной стороны окна о тех временах, которые ему очень хотелось бы забыть.
Кроме кабинетов, в новом здании кооператива «Радуга», о чем, кстати, возвещала вывеска на фасаде, имелся небольшой склад.
Там, в подвальном помещении, находилась всякая всячина, начиная от пары десятков рулонов обоев, оставшихся после ремонта, и кончая запчастями для автомобилей кооператива.
На балансе «Радуги» находилась пара грузовиков, списанных на городском автокомбинате и купленных по дешевке как металлолом.
После капитального ремонта они вполне годились для работы. Конечно, потребовались и легковушки.
Лучшей из них считалась «Волга», на которой ездил сам председатель кооператива.
Но теперь «Волга» надолго вышла из строя, и Константину придется пользоваться «Жигулями-шестеркой», которой раньше пользовался главбух.
Чтобы пройти в свой кабинет, Константин должен миновать приемную, где находилась секретарша Жанна — высокая стройная круглолицая девушка с длинными черными волосами, легкими волнами спадавшими на плечи, и неизменной челкой на лбу.
Она пришла на работу в кооператив несколько месяцев назад. Ее рекомендовал главбух Виктор Сергеевич Шевченко, поскольку она приходилась дочерью одному из его близких друзей.
Сам Шевченко много лет проработал на различных финансовых должностях в производственной сфере.
Основательный, неторопливый, даже слегка флегматичный — полная противоположность председателю кооператива.
Невысокий ростом, с основательным брюшком, одетый в поношенный пиджак и не слишком тщательно отглаженные брюки, с абсолютно голым яйцеобразным черепом, тонкими носом и губами, он напоминал слегка повернутого на своем деле изобретателя.
Этот облик прекрасно дополняли близорукие глаза и очки с толстыми стеклами в обычной роговой оправе. Одним словом, настоящий яйцеголовый, какими их обычно представляют в голливудских фильмах о свихнувшихся профессорах.
Губы его вечно шевелились, как будто он в уме беспрерывно сводил дебит с кредитом.
Свое дело Шевченко знал великолепно, без труда ориентировался в многочисленных нормативных актах и бухгалтерских инструкциях.