— Что-то ты перепутал. Это вы каратели, а мы спасатели! — хлестнул словами Святой.
— Спасатели? Ну нет! — В очках парень выглядел как соискатель степени кандидата наук, уголки его рта сползли к подбородку. — Вы, русские, всегда считали нас людьми второго сорта. Уничтожали наш народ! Заставляли подыхать на хлопковых полях! Настало время освободиться! И нам с вами не по пути! Уйдите по-хорошему! Мы создадим великое государство тюрок! Вы, русские, доведены коммунистами до нулевого состояния! Ваш единственный шанс — принять ислам!
— Это ты во имя будущего великого государства кромсаешь единоверцев? По велению Аллаха насилуешь девочек?
Над стариком надругались, следуя заповедям пророка? — Святой ударил «идеолога» по щеке раз, другой. Не в силах остановиться, он как заведенный хлестал по физиономии местного доктора Геббельса. — Словоблудия тебе мало, профессор?! Человечины захотелось!
Спецназовцы насилу оттащили от него командира. Свалившиеся очки хрустнули под подошвой солдатского сапога.
Пожилая киргизка брела между полыхающими домами, не узнавая родной улицы, сгибаясь в поясном поклоне перед каждым солдатом.
Помни о смерти, познай самого себя, ни за кого не ручайся…
Надпись на камне в Дельфийском храме Аполлона
Рекомендованный для дальнейшего прохождения службы в подразделения Генштаба, старший лейтенант Новиков отбыл в Москву.
Транспортник приземлился, грузно шлепнувшись на бетонку закрытого военного аэродрома, расположенного в ближнем Подмосковье. У трапа лейтенанта уже поджидал насупленный представитель Генштаба. Майор с изрытым оспинами лицом недовольно буркнул:
— Опаздываем, лейтенант! Быстро в машину!
Ни огрызаться, ни оправдываться Новиков не стал. Устроившись на заднем сиденье «Волги», он наслаждался неброскими пейзажами среднерусской полосы, по которым так скучал в горах и пустынях.
Десятый отдел Генерального штаба занимался вопросами экспорта советского оружия, подготовкой военных советников и обучением иностранных военнослужащих тактике партизанской войны. Служить в «десятке» было престижно и весьма выгодно с материальной стороны. Отправиться куда-нибудь военным советником означало обеспечить себя на долгие годы жизни.
Впрочем, о выгоде лейтенант не размышлял. Среди высоких потолков, деловито снующих людей, сверкающих надраенных полов и прочего великолепия боевой офицер, привыкший к спартанским условиям казармы или какого-нибудь сборного домика модульного типа, чувствовал себя не в своей тарелке.
Хмурый майор пошушукался с дежурным, передал сопроводительные бумаги и сухо бросил: