— Да, я знаю.
— Она была в лагерях. Но выжила.
— Это я тоже слышал.
— Ты правда надеешься быстро расправиться с этим типом?
— Так быстро, как только смогу, Гершель.
— Вот и я говорю, чем скорее, тем лучше. Может, его приговорят к электрическому стулу. Я сорок лет голосовал за демократов, даже сорок пять. Но довольно, сказал я себе. Республиканцы опять ввели электрический стул, и я с ними согласен. Око за око, вот мой закон. Будь это так, куда больше честных людей могли бы спокойно ходить по улице. На прошлой неделе зашла вполне приличная женщина — купить дюжину бубликов. Стоило ей выйти за дверь, как к ней подскочил какой-то цветной и сорвал с шеи золотую цепочку. Да еще хорошенько ее избил. В больнице пришлось наложить восемнадцать швов — здесь, за углом, ты помнишь. Нет, верните электрический стул, вот что я вам скажу. Пастрами готовы.
— Благодарствуй, Гершель. Сколько о нас? — Голд потянулся за бумажником.
— Мальчику — бесплатно. С тебя — вдвойне.
Снова все рассмеялись.
— Спасибо, Гершель.
Гершель помахал им.
— Бога ради, схватите этого подонка, который убил хорошую женщину. Электрический стул, только электрический стул, запомните это. — Следующий! — Гершель принимал уже другой заказ.
Голд с Заморой заняли столик в тихом уголке у стены. Какое-то время оба жевали, потом Голд произнес:
— Правда вкусно?
Замора кивнул с набитым ртом.
— Нью-йоркские евреи, — проговорил Голд, поглощая сандвич, — уезжают отсюда, твердя, что на Западном побережье не отведаешь настоящего пастрами. О, говорят они, хорошо покушать можно где угодно, только не здесь. Дерьмо они там, а не евреи. Я бывал в Нью-Йорке, когда служил во флоте, и точно говорю, это не евреи, а дерьмо. Лучшее в мире пастрами готовят именно здесь, у Гершеля! Ведь правда замечательно?
— Правда, правда, — согласился Замора.
Голд с удовольствием захрустел маринованной спаржей.
— Я бывал здесь раньше, — сказал Замора.
— Да?
— Мы иногда забегали сюда с ребятами из театральной студии. После импровизаций.
— Каких таких импровизаций?
— Ну, несколько актеров выходят на сцену, им задается ситуация...
— Что?
— Ситуация. Время, место действия, характеры. Это все надо сыграть.
— Сразу? Без подготовки?
Замора кивнул, не переставая жевать.
— Это скорее из области писательства, — заметил Голд. — Здесь литературы больше, чем театра.
— Нечто среднее. — Замора вытер губы салфеткой. — Но, пожалуй, это можно считать литературой, что меня и привлекает. Я написал пару сценариев вместе с приятелем. У него уже приняли несколько вещей. Один из сценариев, написанных в соавторстве, я показал Джо Уэмбо, — помнишь, бывший полицейский, который занялся литературой.