— Ты сделал все, что мог. Больше. Ты спас ей жизнь. Не будь так строг к себе, папочка. Ты всегда слишком строг к себе, — запротестовала Уэнди.
Они помолчали. Дождь усилился, нагруженные свертками люди разбегались в разные стороны, спешили укрыться где-нибудь.
— И еще один полицейский был на свадьбе. Красивый мексиканец.
— Наполовину мексиканец, наполовину ирландец. Но он ушел из полиции.
— Да?
— Он стал актером. Сразу после каникул начнет сниматься в одном фильме в Мехико.
— Я не знала.
— После этой истории у него было много предложений. С тех пор он все время снимается.
Вернулся официант с шахматными волосами. Уэнди заказала шпинат и шабли. Голд долго изучал меню: Какие-то диковинные пиццы, салаты для гурманов, торты с пикантными наполнителями, горячие сдобные булочки с ломтиками ананаса. Официант нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Гамбургер, — наконец сказал Голд.
Официант покровительственно улыбнулся.
— С авокадо, сэр?
Голд улыбнулся в ответ.
— С луком. И побольше майонеза.
Официант ушел. Голд чиркнул спичкой, зажег потухшую сигару.
— И мне, папочка. — Уэнди порылась в сумочке, вытащила сигарету.
— Ты-то когда начала? — Голд дал ей прикурить.
Уэнди затянулась.
— Забыл? Той ночью.
Они долго молчали. Потом Голд увещевающим тоном сказал:
— Все же это нехорошо.
Уэнди улыбнулась, погладила его по руке.
— Папочка, я подала на развод.
Голд кивнул.
— Думаю, ты права. — Глаза его сверкнули. — Подожди-ка. Ты потому пригласила меня? Хоуи беспокоит тебя? У него хватает наглости предъявлять права на Джошуа?
— Нет, нет. Ничего подобного.
— Если он на что-то такое осмелится, скажи мне. Я с ним разберусь по-своему.
— Папочка, — у Уэнди тоже загорелись глаза, — это как раз то, чего я тебя прошу не делать. Оставь Хоуи в покое. Он тебя до смерти боится, и я прошу тебя не трогать его после того, как развод будет завершен. Что случилось, то случилось. Ничего изменить нельзя. Но я знаю, какой ты злопамятный. Обещай мне, что оставишь Хоуи в покое.
Голд жевал сигару.
— Кроме того, он достаточно настрадался. — Голд ухмыльнулся, но она продолжала: — Он потерял жену. Он потерял сына. И я слышала, что его выгоняют из фирмы.
— Сам виноват.
— Это убивает его, папочка. Я понимаю, он жалкий человечек. Наркоман к тому же. Но, какой бы он ни был, он отец Джошуа. Пусть он не муж мне, но всегда будет отцом твоего внука. Обещай мне не обижать его. Обещай не мстить ему. Обещай.
— Уэнди, уж не думаешь ли ты, что твой старый...
— Папочка, я слишком хорошо тебя знаю. Обещай мне.
Голд взглянул на нее поверх сигары.
— Тебе адвокатом бы быть.