— Я помню Лори Фрэнкель, — сказал Голд. — Она старая дева?
— Папочка! Она замужем за израильским летчиком. У них двое детей. Как видишь, Джошуа будет с кем поиграть.
Голд откусил мокрый кончик сигары, уставился на нее.
— Ты все это затеяла из-за того, что стряслось с тобой?
Уэнди старалась не смотреть на него. Она погасила вновь закуренную сигарету, пригубила вино.
— Наверное, и поэтому...
— Эта скотина Хоуи! — воскликнул Голд. Люди за соседними столиками уже оборачивались на них. — Уэн, не позволяй этой гадюке разрушить твою жизнь.
— Дай же мне кончить, папочка. То, что случилось той ночью, конечно, ужасно. Это поразило меня. Испепелило ту золотую клетку, в которой меня держали всю жизнь. Ты говоришь, вы баловали меня, нянчились, цацкались со мной. Увы, ты прав, но не гордись этим, я думаю, ты, мама и Стэнли оказали мне плохую услугу. Роковую. Я и представить себе не могла, что на свете существуют такие подонки, тем более не могла представить, что муж приведет их в мой дом, что они будут бить и насиловать меня, угрожать жизни моего ребенка. Я думала, что «Девятичасовые новости» такая же выдумка, как саблезубые тигры из «Страны Оз». Теперь я поумнела. Я столкнулась с реальностью. Я рада, что живу теперь не в стране чудес. Но приходится платить большой ценой. Я больше не чувствую себя в безопасности. Нигде.
— Те гады никогда....
— Не желаю слушать, папочка! Я не позволю втянуть меня в это. Я уезжаю отсюда. Из города. Из страны. Я хочу понять, что действительно ценно в этом мире. Я вижу, что мама попалась в сети, расставленные американскими богачами. Чтобы жить, она должна приобретать вещи. У нее есть золотая карточка «Америкен экспресс» — значит, она существует, она кто-то. А кого я выбрала в мужья? Дальше идти некуда. Человечишко, не способный защитить семью от себя самого, не то что от других. — Она постукивала ногтем по бокалу, как молоточком по металлофону. — А я? Что-то не ладно со мной, если я выбрала такое ничтожество.
Голд молчал, не смел взглянуть на нее.
— И мой отец. Более нежного мужчины я не знаю, — прошептала она. — Но он так любил кого-то, а она умерла на его руках. И теперь он не способен выразить свою любовь иначе, как убивая других людей.
Голд заплакал. Закрыл лицо руками, чтобы скрыть краску стыда на щеках.
— Мне жаль, папочка, но я должна покинуть это место. Это Вавилон. Это место не для меня. И не только из-за того, что случилось со мной. А с тобой, что случилось с тобой? История Убийцы с крестом потрясла меня. Ненависть пропитала эту страну. Это неизлечимо. Нация больна, больна горячкой, и эпидемия может вспыхнуть в любом месте, в любую минуту. — Она вздохнула, рассеянно поправила серебряную цепочку на шее. — Может, некоторые люди просто не годятся для этого общеамериканского салата, не могут вариться в общем котле, или какое там название придумали социологи на этой неделе. Может, некоторые просто не могут ассимилироваться, стать частью толпы.