— Если вздумаешь поставить свою кандидатуру на президентских выборах, я за тебя проголосую. — Голд бросил купюру в кубышку для чаевых. Бармен рассмеялся и поблагодарил его, потом отошел — надо было выполнить другие заказы.
Девица перед микрофоном умолкла, а гитарист начал исполнять соло — взрыв дисторсии и бесконечное эхо наложений звука. Шум в зале подскочил децибелов на десять.
— Куда ты исчез? — проорал в ухо Голду Чарли Виганд. — Стоило мне на три минуты отойти поболтать с племянницей Дот, так все куда-то свалили. Пуф! Испарились! — Чарли рыгнул так громко, что заглушил громыхающий рок. — Отличная жратва! — закричал он. — Я этих поставщиков знаю. В свое время я проработал с цельным мульоном таких ребят! Жратва просто отличная! Ты пробовал что-нибудь?
— Мне есть не хочется! — проорал в ответ Голд.
— Уэнди искала...
— Что?! — Голд придвинулся поближе и приставил к уху ладонь.
— Уэнди тебя искала!
— А где она?
— У рабби в кабинете!
— Это где?
— Лестницу знаешь, как в уборную идти?
— Да!
— Иди не по лестнице, а мимо нее! Там увидишь!
— Спасибо, Чарли! Пока!
— Ты вернешься?
— Вряд ли!
— Домой поедешь?
— Наверно!
— Позвони мне!
— Хорошо, Чарли!
— Нет, серьезно!
— И я серьезно!
— Правда?
— Конечно!
— Ну ладно, давай!
Голд прикончил свое виски и с трудом протолкался через переполненный зал. Вестибюль показался ему райским уголком, прохладным и тихим. Голд отыскал дверь с табличкой «ОФИС» и уже хотел постучаться, как его остановил голос за спиной:
— Джек, я хотела тебя познакомить кое с кем.
Короткие волосы на Голдовом затылке внезапно стали колоть ему шею. Обернувшись, он увидел Эвелин и Питера Марковица.
— Вот это и есть мальчик сегодняшней бар мицвы! — Эвелин подтолкнула Питера вперед. Ее глаза, все еще красные от слез, горели торжеством. — Ну, разве он не картинка?!
Голд и светловолосый мальчик молча рассматривали друг друга. Голд пытался найти в нем что-нибудь знакомое, кусочек самого себя, осколок разбитого зеркала. Он протянул мальчику руку:
— Мазэл тов[52], Питер!
Питер пожал ему руку и широко улыбнулся.
— Спасибо, сэр.
Опустив руки, они смущенно замолчали. Внезапно Питер сказал:
— А я знаю, кто вы.
У Голда вновь закололи волосы на затылке, а мошонка сжалась, как от холода. Он взглянул на Эвелин: на ее лице боролись ужас и замешательство. Несмотря на загар, было видно, что она побледнела.
Голд повернулся к мальчику.
— Вот как? Ну, и кто же я такой, Питер?
— Вы первый муж мамы.
У Эвелин перехватило дыхание.
— Правильно, сынок, — ответил Голд.
Мальчик расплылся в улыбке.
— А еще вы отец Уэнди. Вы полицейский. Она мне о вас рассказывала. А можно ваш пистолет посмотреть?