«Жребий брошен, Рубикон перейден». Не так конечно все серьезно, но лицо терять тоже неохота.
Я, скрепя зубы, полезла в седло. Оказывается это не так здорово, как казалось в карете. И свежий воздух далеко не так свеж — мужчины и их кони пахли (если не сказать другим, более сильным словом) специфично. Вот так всегда, вначале делаю, а затем думаю.
«А умные люди делают наоборот» . На то они и умные, а мы так, с придурью.
Конь, кротко подождав, когда непутевая наездница перестанет елозить, мостясь в седле, тихонько пошел шагом. Вскоре рыцари пустили своих коней рысью. Благо, умное животное само знало, что ему делать, и не обращало никакого внимания на судорожные движения бестолкового всадника, который ему сегодня достался. Всю дорогу до ближайшего города меня совершенно не интересовали местные красоты, обозреть которые жаждало мое сердце. Я сидела, вцепившись в животное всеми конечностями с одной лишь мыслью не свергнуться с такой высоты к всеобщей потехе, и боялась повернуть голову. Но когда Велисса или Айда высовывались из окна и спрашивали не пора ли мне в карету, я с ослепительной улыбкой беззаботно отвечала:
— Ни за что! Здесь так хорошо: солнышко, птички, приятные молодые люди вокруг.
«Приятные молодые люди» ехали с самыми мрачными лицами, а рыцарь, которому пришлось уступить мне лошадь, вообще бросал на меня с козел убийственные взгляды. И если бы у меня была хоть капля совести, а у него магический дар мгновенных проклятий, я нашла бы свою мучительную кончину под копытами его коня.
Пыль, выбиваемая из дороги лошадиными копытами, оседала на одежде и открытых частях тела, скрипела на зубах, лезла в глаза. Из-за бряцанья рыцарской амуниции не пробивалось даже птичье разноголосье. Из головы немилосердно вытрясло последние здравые мысли, от высоких подскоков пятая точка потеряла всякую чувствительность. Как потом стало известно, капитан специально задал такой темп, чтобы я сама попросилась обратно в карету. Если бы не последние месяцы тренировок, возможно, так и вышло бы. Но, спасибо аалоне Валенте, часа через три я освоилась настолько, чтобы принять вполне устойчивое положение в седле без боязни упасть, и осмотреться по сторонам. Полюбоваться особо было нечем. Ни тебе стад пасущихся единорогов, ни летающих пегасов, ни, в крайнем случае, какого-нибудь рахитичного карликового дракона. Никакой иномирной экзотики! Лес по обеим сторонам дороги перемежался с ухоженными полями, на которых вдалеке усердно трудилось местное крестьянское население. Навстречу всего-то и попалась парочка подвод, состоящая из груженых телег, услужливо уступивших нам дорогу.