Я кивнул.
— Хорошо, а кто ещё о нем знает? Давайте сузим круг.
— Помимо моей семьи? — Банкрофт пожал плечами. — Мой адвокат, Оуму Прескотт. Ещё два-три юриста, её помощники. Директор центра хранения психической информации. Наверное, это всё.
— Однако, — сказал я, — самоубийство — поступок не для нормального человека.
— Именно так и сказала полиция. Этим же утверждением она попыталась объяснить остальные мелкие неувязки в своей теории.
— Какие, например?
Вот о чём хотел рассказать мне Банкрофт. Слова хлынули потоком.
— Например, то, что я предпочёл пройти последние два километра до дома пешком, проник незамеченным на территорию, а перед тем, как покончить с собой, подстроил свои внутренние часы.
Я недоуменно заморгал.
— Прошу прощения?
— Полиция обнаружила следы приземления воздушного транспорта на поляне в двух километрах от наружного ограждения виллы, за пределами действия системы охранного наблюдения. И, кстати, именно в этот момент наверху не было спутника слежения.
— Полиция проверила такси?
Банкрофт кивнул.
— Проверила, только толку от этого немного. Законы Западного побережья не требуют от компаний, занимающихся пассажирскими перевозками, хранить данные о местонахождении машин в каждый момент времени. Разумеется, солидные фирмы регистрируют передвижения своих флотилий, но есть и те, кто этого не делает. Наоборот, кое-кто так даже завлекает клиентов. Делает упор на конфиденциальность услуг. — По лицу Банкрофта пробежала мимолетная тень. — В некоторых случаях и для некоторых клиентов это является большим преимуществом.
— Вам в прошлом приходилось пользоваться услугами подобных фирм?
— Да, время от времени.
Следующий по логике вещей вопрос повис в воздухе. Я не стал озвучивать его вслух, дожидаясь, когда Банкрофт сам ответит. Если он не собирался делиться со мной причинами, побуждающими его пользоваться конфиденциальным транспортом, то и я не буду давить — до тех пор, пока не обозначу ещё кое-какие вехи. Наконец Банкрофт кашлянул.
— В любом случае есть основания считать, что данный транспорт не относился к такси. Как сказала полиция, рисунок следов на земле характерен для более крупного транспортного средства.
— Все зависит от того, на какой скорости совершено приземление.
— Знаю. В любом случае от места приземления ведут мои следы, и, насколько я понял, состояние обуви соответствует пути в два километра, пройденному по пересеченной местности. И, наконец, ночью, когда меня убили, в три часа с небольшим из этой комнаты был сделан телефонный звонок. Проверка времени. Не было сказано ни одного слова. Просто дыхание в трубке.