Кадара и Брид поступили в Спидларскую стражу. Последние восемь дней они патрулируют северо-западные дороги.
Климат здесь холоднее, чем в Экстине, и мне пришлось привыкать даже к весеннему льду, но в кузнице не холодно, даже когда снаружи снегу по колено. Один раз снег выпал в самом конце весны. Здешние старики говорят, что в старину, до того как Черные маги изменили мир и погоду, все в этих краях было лучше.
Того, о чем говорила Лортрен, я так и не нашел, а если нашел, то пока не понял, что именно. Надеюсь, что Килу в этом отношении повезло больше и что это письмо застанет вас в добром здравии и хорошем настроении.
Доррин.
Перечитав письмо, он вновь обмакивает перо и выводит сверху нейтральное обращение: «Дорогие родители».
Закончив с этим, Доррин откладывает письмо в сторону. Завтра его заберет Лидрал.
Лидрал... Эта женщина — верный, надежный друг и вместе с тем... Он знает, что его не влечет к ней, как к Кадаре или даже какой-нибудь певичке из таверны, но вместе с тем ее появление радует его, как радует рассвет или проглянувшее после холодного дождя солнышко. Что это — дружба?
Раздевшись, он ложится на койку, натягивая на голые плечи изношенное, но уютное стеганое одеяло. Снаружи шелестят дубовые листья и громко квакают лягушки.
Когда Доррин заходит в сарай, солнце еще не вполне осветило восточные низины, однако Лидрал уже запрягает лошадь.
— Вот письмо, — он вручает ей конверт и полсеребреника. — Этого хватит?
— С избытком, — отзывается она, держа упряжь в левой руке и принимая письмо правой. — Скажи-ка, ты вообще когда-нибудь спишь? Рейса говорит, что ты частенько работаешь заполночь.
— Долгий сон мне не нужен, к тому же Яррл разрешает использовать только самые бросовые отходы, а с ними очень много возни. Кое-что приходится расплавлять, а это дело нешуточное и опасное. Слишком сильно раскаленное железо может загореться... если не проявить осторожность, — он поднимает принесенный с собой мешок.
— Что у тебя там? — спрашивает Лидрал, отбрасывая со лба шелковистые волосы. Доррин косится на лежащую на сиденье широкополую шляпу. — Ты прав, — кивает она, — я снова нахлобучу ее, чтобы меня принимали за парня и не особо присматривались.
Когда письмо исчезает в кожаном футляре под сиденьем, Доррин, поставив на козлы свой мешок, достает оттуда модель дисковой пилы с колесным приводом. Черная сталь и полированный красный дуб поблескивают в проникающих через открытую дверь утренних лучах.
— Выглядит здорово.
— Смотри, если крутить эту ручку, пила будет вертеться. Она острая, даже пилить может. Как думаешь, можно за нее что-нибудь выручить?