— Ему потребуется кипяченая вода.
— Кипяченая? — переспрашивает Шина.
— Да. Воду надо вскипятить и охладить в чистом, прикрытом кувшине, который не использовался под молоко.
— Я займусь этим, — говорит Петра и уходит на кухню. Доррин берет еще ломоть хлеба — теперь ему по-настоящему ясно, почему мать частенько возвращалась домой бледная и вымотанная. Исцелять ничуть не легче, чем махать молотом.
— Зачем нужна кипяченая вода? — спрашивает молодая женщина.
— Больному легче ее пить, и она лучше удерживается внутри, — поясняет Доррин. — Кипяченая вода даже лучше колодезной, только держать ее надо в чистом кувшине.
— Где ты все это узнал?
— Матушка научила.
— Она живет где-нибудь неподалеку?
— Нет... очень далеко.
Петра уходит, а Шина и Доррин остаются сидеть на табуретах рядом со спящим мальчиком. Одна-единственная свечка обволакивает их тусклым светом.
— Думаю, теперь все будет в порядке, — говорит Доррин, вновь коснувшись детского лобика. — Но не забывай давать ему побольше кипяченой воды. Как окрепнет — начнешь давать супчик и понемногу чего-нибудь еще.
— Спасибо... — обняв Доррина, Шина прижимается к нему и целует горячими, сухими губами. — Все, что я могу дать...
Юноша мягко высвобождается из объятий.
— Ты мне ничего не должна.
— Никто другой не смог бы его спасти!
— Я тоже едва справился. А прежде чем твой братишка поправится, пройдет не одна неделя.
Шина опускает глаза, уставясь на вытканную на выцветшем ковре розу.
— Тьма! — шепчет Доррин. — Как я сразу не догадался? Это твой сын?
Женщина не поднимает глаз, но он видит в них слезы.
— Это твоя тайна, — качает головой юноша и касается ее плеча. — Коли так, ты тем более ничего мне не должна.
— А Черные, они все такие, как ты? — спрашивает Шина, подняв, наконец, голову и взглянув ему в глаза. На ее щеках видны потеки слез.
— Люди-то они в большинстве своем хорошие... но нет, не такие.
— И они тебя выслали?
Доррин кивает.
— Почему?
— Кое на что мы с ними смотрим по-разному. А им, как и большинству людей, все чуждое представляется злом.
Он встает и направляется к двери.
На лестнице, на полпути вниз, стоит Гонсар.
— Мальчик должен поправиться, — тихо говорит Доррин.
— Сколько я тебе должен? — сварливо спрашивает тележный мастер.
— Ничего... — Доррин молчит, а потом добавляет: — Разве что захочешь загрузить Яррла дополнительными заказами.
Он выходит на крыльцо, где стоит Шина.
— Я дала твоей лошади воды и зерна, — говорит женщина.
— Спасибо.
Забравшись в седло, юноша едет в сторону кузницы. Шина провожает его взглядом.