— Кенга! Я вижу, что пришло время поговорить начистоту.
— До чего же ты смешной глупыш, Ру, — сказала Кенга, наливая воду в ванну.
— Я не Ру, — громко сказал Пятачок. — Я Пятачок!
— Да, милый, да, — сказала Кенга ласково. — Никто с тобой не спорит!… И голосу Пятачка подражает, какой умница! — пробормотала она, доставая с полки большой кусок желтого мыла. — Ну, что ты у меня еще придумаешь?
— Ты что, не видишь? — закричал Пятачок. — Глаз у тебя, что ли, нет? Погляди на меня!
— Я-то гляжу, маленький мой Ру, — сказала Кенга довольно строго. — А вот ты помнишь, что я тебе вчера говорила про гримасы? Если ты будешь строить такие гримасы, как Пятачок, то, когда вырастешь, станешь похож на Пятачка, и ты тогда об этом очень-очень пожалеешь. А теперь — марш в ванну и не заставляй меня повторять это еще раз!
И, не успев опомниться, Пятачок оказался в ванне, и Кенга принялась изо всех сил тереть его большой лохматой мочалкой.
— Ой! — пищал Пятачок. — Отпусти меня! Я же Пятачок!
— Не открывай рот, дорогой, а то в него попадет мыло, — сказала Кенга. — Ну вот! Что я тебе говорила?
— Ты-ты-ты, ты это нарочно сделала, — булькнул было Пятачок, как только смог снова заговорить…
Но тут во рту у него оказалась мочалка.
— Вот так хорошо, милый, помалкивай, — сказала Кенга.
В следующее мгновение Пятачок был извлечен из ванны и крепко-накрепко вытерт мохнатым полотенцем.
— Ну, — сказала Кенга, — а теперь прими лекарство — и в постель.
— К-к-какое ле-ле-карство? — пролепетал Пятачок.
— Рыбий жир, чтобы ты вырос большим и сильным, милый. Ты же не хочешь быть таким маленьким и слабеньким, как Пятачок, правда? Ну, так вот.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
— Войдите, — сказала Кенга.
И вошел Кристофер Робин.
— Кристофер Робин, Кристофер Робин! — рыдал Пятачок. — Скажи Кенге, кто я. Она все время говорит, что я Ру! А я ведь не Ру правда?
Кристофер Робин осмотрел его очень тщательно и покачал головой.
— Конечно, ты не Ру, — сказал он, — потому что я только что видел Ру в гостях у Кролика. Они там играют.
— Ну и ну! — сказала Кенга. — Подумать только! Как это я могла так обознаться!
— Ага, ага! Вот видишь! — сказал Пятачок. — Что я тебе говорил? Я Пятачок!
Кристофер Робин снова покачал головой.
— Нет, ты не Пятачок, — сказал он. — Я хорошо знаю Пятачка, и он совершенно другого цвета.
"Это потому, что я только сию минуту принял ванну", — хотел сказать Пятачок, но успел сообразить, что, пожалуй, говорить этого не стоит. Едва он открыл рот, собираясь сказать что-то совсем другое, Кенга живо всунула ему в рот ложку с лекарством и похлопала его по спине и сказала ему, что рыбий жир очень, очень вкусный, когда к нему как следует привыкнешь.