— Ерунда, — успокоила Иванова. — Синдром абстиненции. Опохмелишься — пройдет, — и в ее руках бог знает откуда появилась бутылка.
— Водка?!!
Меня тут же вырвало.
— И это неплохо, — заверила Иванова и принялась меня ругать.
Мол как я могла пропасть до утра, да еще с Катерининой “Хондой”, да еще так напиться…
— Людмила, это все ерунда, — преисполняясь оптимизмом, заявила я. — Главное, что я нашла дом!
— Какой дом? — изумилась Иванова.
— Ну тот, с подвалом, где мужика порешили. Столько дней искала и вот, нашла.
— Ты же обещала не искать.
— Обещала, но не сдержалась и нашла. И теперь даже знаю кто в нем живет.
— И кто в нем живет?
— Как кто? Владимир, отчества и фамилии не знаю, да это и не важно. Кстати, а как я попала сюда? Хоть убей — не помню.
Иванова с укоризной покачала головой.
— “Как попала”, — передразнила она. — Нет у тебя ни стыда ни совести. К тяжелому дню решила добавить мне бессонную ночь. Сначала Катька пытала своей “Хондой”, а потом позвонила ты и потребовала срочной встречи. На все вопросы отвечала так невразумительно, что я чуть с ума не сошла от страха.
— Какого страха? — возмутилась я. — Иванова, побойся бога, откуда мог взяться страх у тебя?
— Откуда? Ну ты, мать, даешь! Ты такое молола, я и не знала, что думать. Хорошо еще твой Владимир взял трубку да успокоил, сказал, что ты в порядке, лишь слегка пьяна. Ну, мать, я подивилась его снисходительности, когда увидела безжизненный мешок, валяющийся на заднем сиденье “Хонды”. Слышала бы ты, как этот мешок матерился.
— Матерился? Он же безжизненный.
— Безжизненный в смысле остального. Отказало все, кроме речевого аппарата, но зато как работал аппарат, когда ты безуспешно пыталась оторвать от сиденья голову. Более изощренного мата я не слышала даже от китайцев.
Я расстроилась.
— И Владимир слышал?
— Владимир? Слышал весь близлежащий квартал, разбуженный тобой. Многие твой мат записывали прямо на магнитофоны.
Я расстроилась окончательно.
— Вот, Иванова, твое пагубное влияние. Сказывается в самый неподходящий момент, но при чем здесь кварталы? И откуда взялись магнитофоны? Там и народу-то нет. Пусто. Никто не живет.
— Где там?
— Да в доме том, где меня споили. Кстати, на чем ты добиралась?
— На попутке.
— Почему? Разве в доме мало машин?
— Катерина и Виктор наотрез отказались принимать участие. Им некогда, у них рушится семейная жизнь. Пришлось ночью бежать на трассу и ловить попутку. Намучилась я, мать, с тобой.
— Ты запомнила дорогу? — деловито осведомилась я, стараясь не замечать последней фразы.
— Зачем мне дорога? Адрес запомнила: Таганрогская сто четырнадцать, кафе “Загородное”.