Но на раздумья времени не осталось, потому что в этот момент мой Женька, утрамбованный в собственную машину, опустил свой могучий кулак на бритый затылок Вована.
«Ой-ёй! — сжалась я. — Убил героя! Женькин удар быка валит с ног!»
И вот тут-то я прозрела чем в наших мужиков тыкали гоблины — самыми настоящими пистолетами. Вован-то после Женькиного удара, понятное дело, отрубился и из-за руля выпал, а вот другие гоблины тут же начали разворачивать стволы. Но прыти Женькиной не учли. Он ужом скользнул вдоль борта своей «Тойоты», а гоблины уж слишком резко развернулись лицом друг к другу. Тут бы им и задуматься, да нечем. Они по инерции пальнули друг в друга и сразу рухнули рядом с Вованом.
В тот же миг «Лендровер» рванул с места так, что резина задымилась, но и там, видно, вдохновлённые Евгением архангельские мужики разборку с гоблинским водилой учинили. В результате джип резко вильнул и на всем ходу въехал в фонарный столб. Архангельские высыпали оттуда попарно, скованные наручниками, и с отменной резвостью юркнули в жиденький кустарник.
Женька же даром времени не терял, он бодро пригладил дверцей «Тойоты» череп гоблина, который попытался пристроиться за её руль. Выдернув несчастного из машины, Евгений одним небрежным движением уложил его на асфальт, рядом с остальными.
Я запаниковала. События развивались совсем не по тому сценарию, на который рассчитывала.
«Где же милиция? — страдала я. — Господи! Пошли мне хоть одного, хоть малюсенького, хоть жалкенького милиционерчика!»
Молиться Богу очень полезное занятие. В тот же миг появилась доблестная милиция.
И не жалкенький милиционерчик, а целый ОМОН ! Полный автобус!
В шлемах, с автоматами, в камуфляже. Крутые, в общем, парни. Особенно, если судить по тому наслаждению, с которым они отбуцкали всех участников инцидента: и архангельских (их как-то поймали) и московских мужиков, и даже простреленных гоблинов.
Женьке моему досталось больше всех. Фингалы, на которые я так рассчитывала, появились у него в рекордно короткие сроки.
У меня, правда, уже сердце кровью обливалось, но уж очень злорадствовала душа: не видать Юльке кругосветки! Не станет она миллионершей! За мой счёт!
Себя и Женьку я до сих пор не разделяла, особенно, если речь заходила о материальных ценностях.
Однако, вернёмся к нашим мужьям.
Передать не могу, как они были рассержены. Все, что счастливо начиналось, рассыпалось в прах, в труху — погибли все мечты. Архангельские мужики, судя по скорости, с которой они убегали, Марусиному Ване только плохие слова при встрече могли бы сказать. Впрочем, почему могли бы? Они и говорили, когда омоновцы гуляли ботинками по их бокам. Мат стоял такой, что бедные мои уши. Уверяю вас, о бесплатном лесе речи уже не шло.