Привязав покрепче Ефросинью к шнуру, я предусмотрительно отошла подальше.
“Вдруг сорвется и упадет да ненароком заденет лицо”, — подумалось мне.
После мысли такой я отошла еще дальше и принялась за нелегкое дело: Арнольда на истинный путь наставлять.
— Давай, поднимай, — ему говорю, — выше, чуть дальше, чуть медленней, еще немного осталось, еще и еще! О, хорошо!
И мысленно констатирую: “Слышал бы кто, черт-те что о нас с безвредным Арнольдом подумал бы”.
А сама продолжаю командовать:
— Еще, давай посильней, а теперь полегче, помедленней, за ножку, за ножку, о, хорошо…
Арнольд команды мои выполняет, и благодаря только этому Фрося неминуемо движется к третьему этажу. Когда Арнольд в окно подругу втащил и, отвязав ее, бросил шнур вниз, меня вторично на шутки “пробило” — ну как обычно.
— Каково самочувствие Фроси? — интересуюсь загадочно.
— Отлично, — он мне отвечает. — От страха еле жива, но скоро дар речи к ней снова вернется.
— Значит пора за “быками” идти, — констатирую я. — Интересно, как Фрося “быкам” объяснит мое исчезновение из комнаты и ваше там появление.
Арнольд снова ругаться:
— Я так и думал! Я знал, что вы подлая баба!
Но на этот раз хулиганство ему с рук не сошло: Фрося за меня заступилась — оказывается он опрометчиво от кляпа ее освободил.
— Подонок! — закричала она. — Не смейте подругу мою обзывать! Вы и ногтя ее не стоите!
Вынуждена была подтвердить:
— Да, не стоит.
Но после такого великодушного акта пришлось отказаться от похода к “быкам” — захотелось вернуться к любимой подруге.
Я известила Арнольда:
— Так и быть, возвращаюсь! Спускайтесь сюда!
Бедняга не поверил своим ушам:
— Что значит — спускайтесь? Как я должен спускаться? По чем?
Я объяснила:
— Разумеется, по стене, по чем же еще? Или вы, как Бэтман, летать умеете?
К стыду партнера выяснилось мгновенно, что летать он совсем не умеет.
— Значит сползайте по шнуру, — дала я дельный совет.
— Зачем? — удивился Арнольд.
— Чтобы и меня связать, как Ефросинью.
Вы не поверите, но он взбунтовался:
— Не буду я связывать вас!
Ну как тут не поразиться? Я поразилась:
— Не хотите меня связать? Добровольно лишаете себя удовольствия?
Он хмуро отрезал:
— И связывать не буду, и жалею уже что связался, и спускаться не буду. Как хотите, так и поднимайтесь.
Я возмутилась:
— Как это — вы не будете! Чем я хуже подруги? Ее охотно вязали, а меня почему-то вдруг не хотите! Это несправедливо! Дискриминация это!
— Знаете что, — рассердился Арнольд, — мне капризы ваши уже надоели.
— Мои капризы мне и самой уже надоели, — миролюбиво призналась я, — но на этот раз не шучу. Во избежания зла вы меня лучше свяжите. Кляп тоже не помешает. Обычно я неплохо владею собой, но третий этаж, это третий этаж. Пару слов нецензурных и из меня могут вылететь, а слово не воробей, вылетит не поймаешь. Особенно, если тем дурным голосом завоплю, каким я в таких переделках (обычно) о плохом настроении мир извещаю. “Быки” точно услышат, и “преф” не спасет, — заверила я.