— Почему под хвост, — сказал он, отечески поглаживая меня по голове, — принесла пользу Родине. За это тебе разрешено перевести деньги со счета в Швейцарии на счет в Петербурге.
— Ну, спасибо! Все в Швейцарию переводят, а я в Россию! Щас! Разгонюсь! Там и будут лежать! Лучше скажи, что на той голограмме? Неужели Кази-меж запечатлел там свое открытие?
— Не твое дело, — зло отмахнулся Коля, на том и расстались.
Без грамот, без орденов, без медалей…
Прошло несколько месяцев — Казимеж не объявлялся, но я все ждала и вздрагивала от любого звонка. Коля тоже пропал и не спешил сообщать, что было на той голограмме. Впрочем, он и не обещал.
Казимеж тоже, вроде, ничего не обещал. Но с другой стороны, разве он не понимает, что счет в банке накладывает на него определенные обязательства?
Короче, я ждала с его стороны решительных действий и дождалась. Гануся справляла свой маленький юбилей и созвала всех подруг. В самый разгар праздника она вдруг вручила мне свою мобильную трубку, игриво шепнув:
— Тебя. Приятный мужской голос.
Да, это был мой Казимеж!
— Муза, любимая, — радостно воскликнул он как ни в чем не бывало, словно мы с ним расстались вчера. — Как дела? Как здоровье? Закончились твои неприятности?
— Почти, — сообщила я и, капнув слезой, пояснила:
— Ты снова пропал, Казимеж, родной. То тебя убивают, то ты не звонишь. Ты ли это вообще? Никак не могу поверить.
— А если увидишь — поверишь?
— Увижу?! — радостно завопила я. — Ты хочешь сказать, что это возможно?
— Возможно.
— А как?! Где?!
— Спустись вниз — узнаешь.
Я схватила с вешалки свою сумку, лисью шубу и вылетела из квартиры Гануси. На первом этаже не было света. Это меня насторожило. Я сбросила темп, а затем и вовсе остановилась, повисла на перилах и крикнула в темноту:
— Ка-зя! Ты где?
Он ответил по-польски:
— Я здесь, Муза, я тебя жду.
Секунда, и я погрузилась в его объятия.
— Муза…
— Казя…
— Муза, любимая…
— Казя, милый…
Его руки, его губы, его голос…
Я потащила Казимежа под свет фонаря. Он шел, но упирался. Лишь ясно увидев, что это он, я успокоилась и воскликнула:
— Казя, это ты! А кто же был там, на площади? Он нежно обнял меня за плечи, подтолкнул к подъезду и тихо сказал:
— Нас могут увидеть.
Пришлось попросить:
— Казя, милый, пойдем прямо ко мне.
Казимеж покачал головой:
— Нет, Муза, нельзя.
Я жадно вгляделась в его погрустневшее лицо:
— А что, Казя, можно?
Он вздохнул:
— Муза, мне жаль, что невольно втянул тебя в эту игру, полную грязи.
— В какую игру, Казимеж? Кто был тот несчастный на площади у костела?
— Не знаю. Скорей всего агент ЦРУ, играющий мою роль.