— Выходит, ты предал меня? — всхлипнула я.
— Напротив:
— горячась, воскликнул Казимеж. — Я все делаю ради тебя! Водить за нос вашу разведку — это цель ЦРУ, а моя цель — только свобода!
Я ничего не понимала, ну ничегошеньки!
— Казя, ты запутал меня! Зачем тебе эта свобода, если мы расстаемся? — заплакала я.
Казимеж вздохнул тяжело и прошептал:
— Муза, как ты не поймешь, теперь, когда план мой удачно сработал и ваши разведчики уверены, что я погиб, ЦРУ меня отпустило. И ты этому помогла. Ты можешь гордиться. Муза, ты послужила благому делу. Я сам разработал этот план и, зная твой характер, был уверен, что ЦРУ удастся его осуществить.
— Но зачем это все? — заливаясь слезами, спросила я. — Зачем?
— Возможно, это даст человечеству лишних пять-десят-семьдесят лет, а если повезет, то и все сто, — предположил Казимеж.
— Ты заодно с ЦРУ! — негодуя, воскликнула я. — И говоришь, что не предатель?!
Казимеж обнял меня и сказал:
— Ты, как всегда, плохо слушаешь. Я выполнил лишь первую часть программы, впереди вторая. Первую выполнил ради второй. Запомни, любимая: что бы тебе ни говорили про меня, не верь. Знай: я все сделал правильно. Теперь я направлю по ложному пути ЦРУ, заведу их в дебри современной науки, где и потеряют они след к моему открытиию. И вот тогда я доведу до конца свой окончательный замысел.
Мной овладело плохое предчувствие, я завопила:
— Как, Казя? Скажи мне немедленно, как? Как ты доведешь до конца? Какой замысел?
И Казимеж схитрил.
— Ах, любимая, — сказал он, — а началось все с тебя. Началось, моя милая Муза, с той шутки, которую я послал тебе два года назад.
— Какой шутки, Казя? О чем ты говоришь?
— О голограмме. Я послал ее тебе два года назад.
Не могу передать своего удивления. Нет, этот Казимеж кого хотите запутает.
— Так голограмма действительно была у меня? — сгорая от любопытства, воскликнула я. — Где же она?
Казимеж обнял меня, поцеловал и опять шепнул прямо в ухо:
— А где зажигалка, которую я тебе подарил?
— Здесь, со мной, в сумочке.
— Давай сюда и снимай свою шубу.
Я торопливо достала из сумочки зажигалку и быстренько сбросила шубу. Казимеж вывесил мою шубу на лестничные перила, чиркнул перед подкладкой моей зажигалкой, и острый лучик света вспорол темноту. На атласной поверхности подкладки появилось мое лицо. Оно было почти живое, с легким голубоватым светом, а внизу горящая надпись: «Я люблю тебя, Муза!»
— И это чудо два года жило в моем старом шкафу?! — восторженно изумилась я. — В моей шубе? Казя, можно я покажу это диво подругам?
— Ты могла показать это всем и давно, если бы не порвала письмо, — рассмеялся Казимеж. — А теперь, прости, Муза, увы, мне пора.