Когда Владимир Ильич Ковалёв открыл глаза, то увидел человека, о котором думал в последнюю очередь. Резник сидел в кресле напротив, устало прикрыв глаза. Ковалёв изумлённо вглядывался в его лицо, решив было, что зрение подводит его.
— Толик, это ты? — наконец-то позвал он.
Анатолий Максимович оживился и, придвинув кресло к кровати больного, ободряюще улыбнулся.
— А ты думал, архангел Гавриил?
— Почему ты здесь?
— Потому что у моего друга инфаркт, — на полном серьёзе ответил Резник.
— Друга? — усмехнулся Ковалёв, и наконец обвёл взглядом палату.
Она больше походила на гостиничный номер: красивые жалюзи, большой букет цветов в вазе на светлом современном комоде. На полу — уютный, домашний палас, на котором стоят такие же домашние уютные тапочки. Два светлых кресла, между ними — маленький столик со стопкой свежих журналов на любой вкус. Телефонная трубка и ноутбук лежали на комоде возле вазы с цветами. А в углу притаился маленький пузатый холодильник, над которым висела полочка с телевизором.
Ковалёв почувствовал себя виноватым. И поэтому начал нападение: всегда легче нападать на благодетеля, чем благодарить его.
— И ты, конечно, пристроил своего друга в лучшую больницу, и платишь за этот санаторий сто баксов в сутки, — язвительно начал он.
— Двести семьдесят, — спокойно поправил его олигарх.
Ковалёв притих. И с чего он взял, что сможет атаковать Резника? Тот уже тёртый калач, иначе и быть не может. Случайные люди не делают себе миллиардного состояния…
И что теперь? Как сказать Резнику, что денег нет, и что вернуть их он не сможет? Конечно, в каком — то смысле Ковалёва тоже нищим не назовёшь, он живёт в отличной квартире, ездит на хорошей машине и может позволить себе питаться в ресторанах, но по сравнению с Резником он просто нищий. И те несчастные двадцать пять тысяч, которые дал ему друг в долг, на первый этап раскрутки Милки, ему не поднять.
Ещё хорошо, что Резник не выписал ему чек на сто двадцать тысяч, о которых шла речь, а решил давать деньги Ковалёву поэтапно, отслеживая каждый его шаг.
Всё-же Резник был бизнесменом, а не меценатом, и хотел знать, куда делись его денежки, на что пошли. И, если он узнает, что шестая часть общей суммы осела в кармане у проститутки, которую снял воспаривший на небеса Ковалёв, невозможно предсказать его действия. Да он Ковалёва в порошок сотрёт! Особенно обидно оттого, что он с этой проституткой даже не спал! Если бы его проклятая мужская несостоятельность вдруг исчезла под напором этой Наташи или Кати, как там её, Ковалёв бы считал, что это просто плата за своеобразное излечение. Но она украла деньги просто так, за здорово живёшь!