— У нас в Бразилии все батраки его знают. — Карло, кажется, нащупал верный тон. — У нас говорят: Орландо Либеро всем дает работу. Вот я и приехал, чтобы разыскать его.
Вислоусый неожиданно улыбнулся.
— Ты что думаешь — Либеро фабрикант? Он батрак, такой же, как ты… Ладно, ступай. Работу подыщем.
— А мне говорили, в порту забастовка и с работой трудно, — осмелел Миллер.
— Надули тебя, дружок, — дружелюбно заметил докер, задержавший его. — Бастовать мы не собираемся, потому что…
— Не болтай лишнего, — оборвал его Гуимарро.
Карло кивнул всем и двинулся к выходу, все еще не веря в свое спасение. «Опоздал, черт! — стучало в висках. — Либеро спрятался. Упустили…»
Орландо Либеро исчез не случайно.
По решению ЦК Демократической партии Оливия он ушел в подполье. Хотя формально Демократическая партия и не была запрещена, заседание ЦК решено было провести тайно, в цитадели. Ни полиция, ни агенты Четопиндо не только не сумели пронюхать, где состоится заседание ЦК, они даже не догадывались, что это заседание проводится.
ЦК должен был решить важные вопросы о тактике партии на предстоящих выборах, о том, какими методами следует вести агитационно-пропагандистскую работу.
«Пока что конституция в Оливии действует, хотя ее и могут отменить со дня на день.
Мы обязаны использовать этот шанс и развернуть перед выборами широкую кампанию по разъяснению политики Демократической партии. Необходимо, чтобы наши требования — национализация шахт, фабрик и заводов, раздел земли между беднейшими крестьянами — нашли дорогу к сердцу каждого рабочего, каждого докера, каждого батрака.
Пусть народ на выборах выразит свою волю.
Мы не побоимся выслушать эту волю, потому что мы — партия народа.
Я верю — большинство пойдет за нами.
Если народ нашей страны даст нам власть, я верю — мы сумеем удержать ее.
(Из речи Орландо Либеро на заседании ЦК Демократической партии Оливии. Цитадель.)»
«…Обсудив различные предложения (см. протоколы прений), Центральный Комитет постановляет:
утвердить кандидатом в президенты от Демократической партии товарища Орландо Либеро.
Цитадель».
Генерал Четопиндо задернул шторой окно, за которым сияло и плавилось щедрое оливийское солнце, затем подошел к телефону и набрал номер министра внутренних дел.
Едва обменявшись приветствиями, Четопиндо перешел к делу.
— Полиция час назад арестовала в Санта-Рите некоего Гульельмо Новака.
— За что?
— Пьяный дебош в ресторане.
— И что же?
— Освободи его.
Министр промямлил что-то насчет законности.
— Какая там законность, — возмутился Четопиндо, — история-то выеденного яйца не стоит… Ну ладно, затребуй дело, я подожду, потом перезвони мне.